Закон десанта – смерть врагам! - Сергей Зверев Страница 9

— Слезай, Борис, — поддержал Вадим, — мартышкин труд. Ну, замкнешь ты эту проволоку — все равно не перелезем. Надо переправу из фуфаек мостить, а где мы их возьмем? А у нас женщины…

Не успел он договорить — Уралов уже сполз. Грабли полетели в одну сторону, сам в другую. Свалился он не очень изящно, но неплохо — Вадим успел поддержать, и Борькин затылок не пострадал. Мостовой даже пальцем о палец не ударил, чтобы помочь, — стоял и злобно фыркал, выражая недовольство видением дел. «При чем тут бабы, — красноречиво говорила его физиономия, — самим спасаться надо, не до баб…»

Идея номер три в интерпретации Борьки звучала следующим образом: не гнать коней по бездорожью, а сесть за стол и обсудить положение вещей. Тарарам с автобусом не произвел впечатления на скрытых злодеев. Дом молчал. И лес помалкивал. По истечении получаса, когда стало очевидно, что явление хозяев откладывается и дальше, «гости» собрались в столовой. У кого имелись съестные припасы, выкладывали в центр стола. Горка получалась приличной, но какой-то бесполезной. Лимонад в пластиковой бутылке, остатки пива «Крюгер», несколько пачек печенья; Вадим выставил термос с кофе, Лариса — пирожки с печенкой, Мостовой, помявшись, присовокупил к «общаку» аккуратно нарезанные бутерброды с салом, а Коля с Катей, словно сговорившись, — по полпалки одинакового сервелата производства одного и того же мясокомбината.

— Не густо, — посетовала брюнетка Жанна, завершая натюрморт сыром «Хохланд» и крохотной упаковкой персикового нектара.

— Не густо, — согласился Макс, — зато имеем возможность подвести первые итоги.

— А что тут подводить? — всколыхнулся Мостовой, весьма остро отреагировавший на потерю сала. — Жратвы нет, воды нет, тепла нет, освещение только в холле, выйти нельзя, сотовой связи нет, и вообще я не понимаю, где я…

— А через пару часов стемнеет, — добавил очкарик, вороша спутанную шевелюру.

— Сотовая связь действительно не работает, — невозмутимо подтвердил Борька, — по крайней мере, у меня и Мостового. Остальные проверили? Сомнительно, согласен, лично мой роуминг распространяется только на Томск, глухомань вообще не в счет…

Все молчали. Имеющие мобильники давно убедились в отсутствии связи. Да и кому звонить? Родным? — «Ах, родные, мы тут влипли в историю…» Или в томскую милицию? — «Приезжайте скорее, господа омоновцы, мы не знаем из-за чего, не знаем почему вдруг пали жертвой дурного розыгрыша, вам случайно не известен лесной массив между Славянском и Любимовкой — всего-то верст сто, если поперек. Ехать мимо елочек, спросить у дятла…» Бред. Ни один службист в Российском государстве, будь он даже трижды порядочный, не пойдет на это сомнительное предприятие. А что говорить о непорядочных, которых большинство?

— Понятно, — расценил молчание Борька, — можете выбросить свои железки и забыть о техническом прогрессе.

— И все же здесь кто-то есть, — опять стал гнуть свою линию бородатый Гароцкий. — Повторяю для тех, кто расслабился: водитель не отправился пешком в обратную дорогу. Он что, скороход? Как открылись ворота? Тот же самый водила — воспользовался пультом при подъезде к объекту? Чушь собачья — не было у него никакого пульта. И самое интересное — кто поднял шлагбаум в лесу? Автоматика? Система распознавания «свой-чужой»? Извините, но здесь не Форт-Нокс…

— Послушайте, накормите, в конце концов, ребенка, — не выдержала Жанна. — Она проест глазами все наши припасы, а потом возьмется за нас.

— Да-да, — кивнула Валюша.

— Перебьется, — нахмурился Вадим, — наберись терпения, Валентина. Прошло совсем немного времени с тех пор, как мы сели в автобус. Будешь есть вместе со всеми. Правильно я говорю, Катя?

Блондинка зарделась. Она совсем забыла, как родила и взлелеяла в автобусе это беспутное чадо.

— Ну, я не знаю, Вадим…

— Бедное создание, — покачала головой Жанна, — с такими приемными родителями долго не протянешь. Лично я бы сбежала уже к обеду.

— А куда тут сбежишь? — хмыкнул Борька.

— Послушай, Кольцов, — оголодавший ребенок желал заполучить свое, — а почему ты не спросишь, когда я ела последний раз ДО ТОГО, как села в автобус?

Вадим невольно стушевался. Ему совершенно невдомек было, где и сколько бродяжил этот несносный ребенок. Он с резонным городским простодушием считал, что опрятная ухоженная девочка должна быть сытой.

— На, ешь, — подпихнул Вадим к краю стола пачку печенюшек-розочек, — до лимонада сама дотянешься. Пиво не тронь. И не чавкай.

— Боже, — вздохнула Жанна, — какие штампы. Своих детей, конечно, не имеется, Вадим?

— Пронесло, — он перехватил настороженный взгляд блондинки. — Не родили как-то на скорую руку.

Чего нервничаем? Ах, уже не нервничаем.

— Вот и не заводи.

— Мы отвлеклись, — пропыхтел разогнавшийся Гароцкий (Вадим уж начал подозревать в этом потном еврее классического зануду). — По всем приметам, за нами наблюдают. При этом третий этаж заперт, подвал не поймешь где, а суженность пространства в районе левой лестницы — надеюсь, вы заметили? — явно противоречит внешним параметрам стены. Можно допустить так — из подвала на третий этаж ведет потайная лестница. А из «овощехранилища» на улице — проход в подвал. Это не противоречит образу закрытого объекта, напротив, способствует. Вспомните, спецслужбы любят подобные штучки. Таким образом, сохраняется теоретическая возможность слежки за нами. Предлагаю до поры до времени опустить вопрос, кому понадобилось за нами следить…

— А еще лучше это делать, находясь среди нас, — брякнул Вадим.

Толстяк прервал свое программное заявление. Валюша громко поперхнулась розочкой.

— А ты к чему это сказал? — спросил Коля, блеснув очками. Журбинцев хлопнул Валюшу по спине. Вадим с усмешкой оглядел уставившийся на него народ.

— Да так, навеяло. Посудите сами — очень удобно. Если кому-то действительно хочется за нами наблюдать. Много ли разглядишь с третьего этажа? Лично я не вижу здесь ни одной видеокамеры.

Вадим правильно сделал, что сморозил эту глупость. Может, и не глупость. И реакция была интересной. Валюша посмотрела на него со щенячьей преданностью — мол, знай наших, так держать, Кольцов! (Она воспринимает этот ужас как развивающую игру, догадался Вадим.) Побледневшая Катя как-то ненароком отодвинулась от Коли Сырко, который вдруг помрачнел, стянул очки и принялся их протирать о колено. Борька Уралов с Максом особенно в лице не менялись, но как-то странно переглянулись. Макс откашлялся, однако высказываться не стал. Борька заскреб ногтями по столешнице, потом потянулся к сигарете. То же самое проделала Жанна, — медленно прикурив, бросила на стол пачку, положила ногу на ногу и откинулась на спинку стула. В холодных глазах появился блеск стали. На прочих она не смотрела — их реакцию она представляла. Только на Вадима — не мигая. «Любопытно, — подумал он, — я интересен ей как распространитель вредоносной крамолы или еще почему-то?»