47-й самурай - Стивен Хантер Страница 8

Боб вспомнил: он когда-то слышал, что японцы больше всего на свете боятся создавать окружающим проблемы, когда вынуждены просить их об одолжении. Ему стало понятно, что при такой жизненной позиции для японца предпочтительнее час колесить по проселочным дорогам, чем заявиться к Бобу домой.

— Итак, сэр, чем я могу вам помочь? — спросил Боб. — Если я не ошибаюсь, вы занимаетесь исследованиями, связанными с Иводзимой?

— Вначале, сержант Свэггер, если позволите… — С этими словами мистер Яно достал из кармана маленький красивый сверток и, еще раз поклонившись, протянул его Свэггеру. — В знак признательности за ваши знания и согласие уделить мне время.

— Не могу передать, как это приятно, сэр. Я очень тронут.

— Японцы всегда дарят подарки, — вставил Том Дженкс. — У них так принято здороваться и выражать свою благодарность.

— Пожалуйста…

Японец выжидательно смотрел на Боба.

Коробочка была так аккуратно обернута, что вскрыть упаковку казалось святотатством. Но Боб почувствовал, что должен сделать это. Он рвал, снимал, разворачивал, любуясь затейливой оберткой, и наконец обнаружил внутри крохотный футляр для ювелирных изделий.

— Да, это вещь! — сказал Боб, открыв коробочку.

Внутри лежал миниатюрный меч, выполненный с высочайшим мастерством. Крошечное лезвие блестело, мастер даже обмотал рукоять отдельными тоненькими ниточками.

— Сержант Свэггер, меч является душой самурая. Вы — великий самурай, мне это известно, так что этим подарком я воздаю вам честь.

Как это ни странно, Боб был тронут. Все это оказалось совершенно неожиданным. Кроме того, судя по тонкой работе, подарок стоил немалых денег.

— Ну что вы! Я очень тронут. Но поверьте, все это «самурайство» не про меня. Я просто владею несколькими конюшнями. Однако я обязан помочь вам всем, что в моих силах. Так что выкладывайте, что вас интересует, и я посмотрю, смогу ли утолить ваш интерес. Видите ли, мой старик не любил рассказывать о войне.

— Понимаю. То же самое можно сказать обо всех ветеранах. Так или иначе, как, вероятно, указал в своем письме полковник Бридж, последние несколько месяцев я провел в Хендерсон-Холле, изучая оригиналы документов, имеющих отношение к боям за Иводзиму. Перед этим я почти год работал в архивах японского Министерства обороны, занимаясь тем же самым, хотя, как вы сами понимаете, в наших архивах полно белых пятен.

— Да, сэр.

— В конце концов я сосредоточился на одной операции, которая состоялась двадцать первого февраля в точке, обозначенной на японских картах как «И-пять». Это был дот на северо-западном склоне горы Сурибачи.

— Я слышал про гору Сурибачи и знаю, что произошло на ее северо-западном склоне двадцать первого февраля. Сэр, позвольте сказать вам вот что. Иногда не стоит присматриваться слишком внимательно к тому, что произошло во время боя. Есть вещи, о которых лучше не знать. В бою люди совершают такие поступки, какие они никогда бы не совершили при других обстоятельствах. Я знаю это по собственному опыту, сэр.

— Мне это тоже известно.

— Вполне вероятно, вы узнаете о нас или о ваших собственных солдатах что-то весьма неприятное.

— Я это прекрасно понимаю. Но сейчас речь идет не о жестокостях войны, не о государственной политике и даже не о перемещениях войск — скажем, о том, что Двадцать восьмой полк морской пехоты обошел южную оконечность острова, отрезая Сурибачи от моря, после чего штурмом взял гору. Нет, тут дело в очень личном. Ваш отец уничтожил дот в точке И-пять и убил большинство оборонявших его солдат. Это был мужественный, героический поступок. Я отношусь к нему с величайшим уважением. Однако это сражение интересует меня потому, что мой отец, капитан Хидеки Яно, был командиром второго батальона Сто сорок пятого пехотного полка Императорской армии. Это он командовал точкой И-пять, дотом на северо-западном склоне Сурибачи. Иными словами, я уверен, что в ходе боя ваш отец убил моего.