Летальный кредит - Сергей Самаров Страница 7

Но были еще две короткие галереи, и оттуда сразу же пришло два сообщения. Сначала доложил гранатометчик ефрейтор Лутченко, потом и замкомвзвода старший сержант Петрушкин. Смысл в докладах был один и тот же — никаких признаков бандитов обнаружено не было. Группы возвращались ни с чем.

Но отрицательный результат тоже обычно считается результатом. И вообще, трудно было рассчитывать, что бандиты спрячутся именно в коротких тупиковых галереях. Они имели время для изучения пещеры и знали там, скорее всего, каждый камень, каждый поворот и каждую щель. Знали, что в этих галереях, особенно в крайней левой, где стены прямые и почти ровные, словно рукотворные, даже спрятаться негде.

Но куда бандиты могли двинуться? Скорее всего, как мне казалось, они пошли бы к подземному озеру. Но я предполагал, что это мое мнение вызвано тем, что младший сержант Котенкин со своей группой нашел два обгорелых бандитских тела именно в этой галерее.

С одной стороны, наличие двух тел, без сомнений, наводило на такую мысль, почти навязывало ее. С другой стороны, эмир Малик был чрезвычайно хитрым человеком и мог оставить людей там для отвлечения внимания. Однако про него говорили, что он своих людей берег и дорожил их жизнями. Но в этом случае получалось, что он оставил двоих бандитов на верную смерть. Даже если он не знал о возможности применения огнеметов, если не верил в наше преимущество в боевой подготовке и превозносил такие же качества у своих людей, в любом случае эмир Малик обязан был понимать преимущество спецназа в вооружении. И если мы в открытом бою уничтожили семерых его людей, не понеся никакого урона в своих рядах, то двое тем более не могли бы нам противостоять.

Они были оставлены для того только, чтобы погибнуть. Или же должны были ввести нас в заблуждение. Но все равно даже при втором варианте они были приговорены эмиром к смерти за свои собственные интересы.

Выходит, все рассказы о том, что Абдурашидов своих людей бережет, — очередная утка! Впрочем, здесь я могу ошибаться. Я незнаком с порядками в банде, как незнаком с бандитами, ни с этими, ни с другими. Я привык уничтожать их и только после уничтожения просматриваю документы, чтобы узнать имя. А о характере и об отношении каждого к жизни я их не спрашиваю. У меня даже возможности такой не имеется. И вполне может статься так, что эти двое сами вызвались остаться и принять бой. Может быть, они были ранены или травмированы и только сдерживали передвижение остальных. А потом огонь скрыл следы ранений. Хотя по большому счету спешить и бежать бандитам было некуда. Может быть, рассчитывали все же спрятаться. Но проникающий термобарический взрыв везде должен был их найти. И теперь искать тела предстояло нам, чтобы дать командованию и следственным органам точную информацию об уничтожении опасной банды.

С бойцами, которые закончили осмотр отведенных им боковых галерей, мы встретились в главной галерее и сразу все вместе присоединились к группе младшего сержанта Котенкина, догнав ее в самой подозрительной галерее.

Я взял всех именно в эту галерею, потому что считал ее наиболее вероятным местом, где бандиты могли спрятаться. По пути я заодно посмотрел на два бандитских тела, что были найдены группой, сфотографировал их, пока бойцы подсвечивали мне тактическими фонарями, и приготовил фотографию для отправки в штаб сводного отряда, хотя сразу и не отправил, дожидаясь, когда придется отправлять еще что-то.

Искать у убитых документы смысла не было, поскольку документы если и были, то сгорели вместе с одеждой и большей частью плоти. Сейчас тела, как определил Котенкин, уже не годились даже на изготовление мумий, резко пахло паленым мясом, топленым жиром и, особенно резко, палеными костями. Впрочем, эти запахи почти забивались запахом паленой пластмассы или другой какой-то химии, которой была начинена термобарическая граната.

В нашей галерее такого сильного запаха не было. Вероятно, здесь запах держался дольше из-за повышенной влажности воздуха. Подземное озеро оказалось к моменту нашего соединения с группой Котенкина совсем рядом, и запах, видимо, цеплялся за воду, частично растворившись в ней, ее собою подпитав и, в обратном порядке, от воды уже сам подпитываясь.

Теперь, после соединения четырех групп, поиск был значительно облегчен. Это, однако, не лишало бойцов внимательности. Я видел, что никто из них не уступает мне в тщательности. Особое внимание привлекла тупиковая стена, наверное, потому, что дальше бандитам податься было некуда.

И, как оказалось, внимание это не было напрасным.

— Товарищ старший лейтенант, посмотрите, — позвал меня рядовой срочной службы Сысоев. — Что-то здесь непонятное…

Я подошел ближе и подсветил тактическим фонарем, установленным под стволом моего автомата «АК-12», хотя Сысоев светил туда же своим тактическим фонарем. Но два фонаря все же освещали лучше. Тем более что фонарь Сысоева был включен на градацию рассеянного «лунного света», а мой бил концентрированной точкой. И я сразу увидел то, что показывал мне рядовой. В камне было углубление, по краям которого отчетливо проступали следы зубила. Углубление было выдолблено, а в центре…

— Замочная скважина! — определил я и постучал прикладом в камни вокруг замочной скважины. Но звуки везде были одинаковые, точно такие же, как от других стен.

Сразу возникла мысль, что здесь установлена металлическая дверь, обложенная поверху камнями. Однако слой камней должен был быть слишком толстым, чтобы звук был такой же, как при ударе в стену. Чрезвычайно толстым. Следовательно, дверь должна иметь мощные металлические петли. Например, такие же, как в металлических гаражных воротах. А чтобы открыть ее, требовались усилия, наверное, всех бандитов. Я стал искать очертания самой двери.

— Нашли что-то, товарищ старший лейтенант? — по связи спросил из соседней галереи сержант Собакин.

— Абакумов, Собакин! — дал я команду, будучи уверен, что нашел какую-то то ли камеру, где бандиты могли укрыться, то ли дверь в неизвестный выход из пещеры. Скорее второе, потому что в первом случае взрывная смесь, несомая гранатой огнемета, могла бы и через замочную скважину пройти, и через другие щели, которые наверняка должны здесь быть. — Быстро снимайте свои группы, и — ко мне! Я с группой Котенкина.

Наушники донесли распоряжения командиров отделений. Оба они снялись со своих галерей, не завершив осмотр до конца, и устремились ко мне. Мой приказ был естественным, поскольку я предполагал скорое начало боя на короткой дистанции или преследование ушедшей банды.

К тому же у нас во взводе только у младшего сержанта Абакумова, насколько я помнил, был с собой набор отмычек, хотя пользоваться ими умели все сержанты и я как командир взвода. Мы проходили обучение этой непростой технической науке. Оставалось ждать.

Но ждать пришлось недолго. Уже через восемь минут бойцы двух групп цепочкой спустились на берег подземного озера, обошли его сбоку и присоединились к нам.

— Виталий! — позвал я Абакумова и показал лучом фонаря на замочную скважину. — Справиться сможешь?

Младший сержант неуверенно пожал плечами.