Инструктор. Пока горит звезда - Андрей Воронин Страница 7

И генерал Федоров не мешкая вышел из комнаты, давая понять, что разговор закончен. Илларион не мог припомнить, когда в последний раз видел его таким сердитым.

«Придется отложить визит к Пигулевскому, раз такое дело. Генерал действительно прав. Если произойдет еще одно такое убийство, то и я буду за это в ответе. Пускай я и на пенсии, — рассуждал Забродов, — но фору этим ментам еще дам. Слабенькие они какие-то, при всем моем уважении к Сорокину. Их закон и право эффективны только на бумаге, когда же наступает время решительных действий, они устраивают мышиную возню и тыкаются во все стороны, как слепые котята».

Илларион, услышав, что генерал Федоров ушел, хлопнув за собой дверью, вернулся в ванную, где смыл остатки пены с лица и наклеил бактерицидный пластырь на свежий порез на щеке.

В коридоре он позвонил Пигулевскому.

— Марат Иванович, право, мне очень неловко, но я вынужден отложить свой визит. Вмешались непредвиденные обстоятельства.

— Ничего страшного, Илларион. Все мы люди…

— Извини меня еще раз, Марат Иванович.

— Илларион, может для тебя отложить кое-какие книги? Я могу их еще подержать, чтобы ты посмотрел.

— Буду очень признателен.

На душе у Забродова кошки скребли. Как-то неловко он чувствовал себя перед Пигулевским. Тот его ждал-ждал, а Забродов, получается, вроде как обманул его: не приехал ни вчера, ни сегодня.

К Сорокину дозвониться было гораздо труднее. Забродов звонил ему битый час, но у того все было занято. За это время Илларион успел позавтракать и прочитать несколько глав книги об Иване Грозном.

Когда он все-таки дозвонился, то первым делом гаркнул:

— Это у тебя что, секс по телефону, полковник? Решил подзаработать?

— Хоть бы поздоровался для начала, — упрекнул его Сорокин. — И врагу такого секса не пожелаю, какой у меня сейчас был.

— Я в курсе, полковник. Могу маленько подсобить, глядишь, вдвоем и справимся. Вытащу у тебя занозу из задницы.

— Мне уже скоро начальство поставит очистительную клизму.

— Понятно, что такой «глухарь» никого не украсит. У меня тут имеются кое-какие соображения, полковник, только сам понимаешь, не по телефону.

— Приезжай, раз такое дело. Поговорим.

— Поговорим, — эхом отозвался Забродов и повесил трубку.

Он уже и сам озаботился этим убийством. Казалось бы, какое дело ему до этого преступления, а нет же, внес-таки генерал Федоров в его душу смуту, заразил своей тревогой. Он прав, неправильно, чтобы безнаказанно убивали гастарбайтеров. Это во что же Москва тогда превратится, если каждый скинхед возьмет по ножичку и воодушевится таким примером? Такая резня начнется, что никакое МВД не справится.

Да и генерал Федоров никогда к нему с мелочью не приходил. Можно не сомневаться, что дело получит огласку и поднимется шум. Это может плохо отразиться на российско-армянских отношениях. Вот Федоров и волнуется. Если не раскрывать такие преступления, то что уже можно говорить о стране! Какие там правопорядок и власть!

Философствуя, Забродов лишний раз проверил, перекрыл ли он газ, закрутил ли все краны, закрыл или нет форточки, и только после этого вышел на лестничную площадку.

У двери соседней квартиры на полу сидели два захмелевших парня. По всей видимости, они отмечали какое-то важное событие, такое, например, как начало нового дня или появление денег после периода затяжного безденежья. В любом случае Забродов не любил такую бескультурщину.

«Это что еще за культурно-просветительский кружок?» — Илларион закрыл дверь, неодобрительно посмотрел на парней, рядом с которыми стояла пластиковая бутылка с пивом.

— Молодые люди, — вежливо начал он, как и полагается в таких случаях, это вроде ментовского предупреждения, «что сейчас я достану оружие».

Молодой человек в шапке, которая была на самой макушке, в народе такой стиль ношения шапки именуют «гондонка», мутными глазами посмотрел на Иллариона, а его приятель в нецензурной форме выразил все свое возмущение и отправил Забродова по всем известному адресу.

Илларион, несмотря на то, что не был человеком вспыльчивым, крайне возмутился такой наглостью и поэтому в следующую секунду он схватил пластиковую бутылку с пивом и отправил ее в мусоропровод.

Чувства юмора у них никакого не было, и парень в «гондонке» попытался ударить Забродова, не рассчитав, впрочем, своих возможностей. Он был пьяным, и его хук получился предсказуемым и слабым. Илларион, не желая его калечить, ткнул парня в грудь, так что тот упал.

— Ребята, лучше уйдите сами, иначе я вам помогу.

Второй парень не внял предупреждению и, достав из кармана кастет, с устрашающим криком попытался уложить Иллариона ударом в переносицу.

Тяжело вздохнув, Забродов заломал ему правую руку, так что парень зашипел от боли и согнулся пополам. Забродов отпустил его руку и наградил пинком, так что тот покатился по ступенькам, держась за голову.

— Эх вы, шпана! Даже кастетом пользоваться не умеете. Научитесь вначале элементарным приемам, а потом покупайте железки, — с этими словами Илларион бросил кастет на ступеньки и вызвал лифт.

Проведенная воспитательная беседа, очевидно, возымела эффект, так как парни с матерными причитаниями поспешили удалиться от Забродова на безопасное расстояние.

«Это уже крайняя распущенность, — возмущался Илларион ситуацией. — В мое время такого не было, чтобы сидеть у квартиры на полу и догоняться пивом. И куда милиция смотрит? Эта шпана сегодня пиво пьет под дверью, а завтра ради любопытства кого-нибудь изнасилует или ограбит. Шарахнут какую-нибудь старушку кастетом, а та отдаст богу душу. И глупо-то как, убийство по пьяни. Нет, Забродов, ты должен и таких воспитывать. Иначе распустишься до такой степени, что начнешь жить по принципу «моя хата с краю — ничего не знаю».

«Бюьик» Иллариона, который он вчера аккуратно припарковал вдоль тротуара около своего подъезда, подперли впритык сзади и спереди. Он не впервой сталкивался с такой ситуацией, когда некоторые жильцы почему-то считают, что двор — это их собственность, и они могут делать там все что угодно. Забродов в таких случаях действовал незамысловато. Он подошел вначале к одной машине, потом к другой, и каждую ударил ботинком по колесу. Тут же тревожно взвыли сигнализации.

«Пускай, пускай поволнуются. Это же сколько мозгов надо иметь, чтобы так ставить машины?»

Пока машины издавали пронзительные звуки, Илларион осмотрел передний и задний бампер «бьюика». Вдруг поцарапали или, чего доброго, вконец разбили. Илларион не понаслышке знал, что есть такие водители, которые паркуются до скрежета бампера о бордюр или о чужой бампер.

С водителями машин никаких проблем не возникло. Они с готовностью отогнали свои машины и позволили Иллариону выехать со двора.

Немного распогодилось, и перестал идти дождь, правда, солнце все равно не выглядывало.