Месть Акулы - Сергей Майоров Страница 56

Андрей не стал дожидаться, пока вынесут трупы. Сел в машину, развернулся. Хотел, не оборачиваясь, ехать в отделение, но всё-таки не выдержал. Придержал педаль сцепления и обернулся. Массив школы с редкими горящими окнами кабинетов и спортзалом, наполненным тревожным зеленовато-жёлтым свечением, напоминал терпящий бедствие лайнер. Ещё немного — и он скроется под холодной водой, а пока в эфир несутся крики о помощи. SOS… Спасите наши души…

Акулов помотал головой, отгоняя навязчивое видение, и отпустил педаль. Машина дёрнулась, передние колёса плюнули ошмётками снега, но потянули.

Вчера был его день рождения. Воскресенье могло стать… Нет, не так! Воскресенье стало вторым днём рождения Вики. Ему исполнилось двадцать девять. Она могла погибнуть в двадцать три…

С холодной, расчётливой яростью Акулов представил, как он поступит с убийцей, когда до него доберётся.

Говорите, на смертную казнь введён мораторий?

Посмотрим…

* * *

Волгин и Михаил сидели в «ничейном» кабинете на втором этаже 13-го отделения. Сазонов околачивался в коридоре — видимо, мешал разговору, и Сергей его выставил. На Андрея Шурик посмотрел глазами отличника, несправедливо выдворенного из класса за проступок соседа по парте. Ожидал, вероятно, что Акулов позовёт его с собой, разрешит принять участие в расколе злодея, но Акулов не позвал. Сперва хотел вообще пройти мимо, не обращая внимания, но передумал и остановился:

— Спустись в дежурную часть, «пробей» задержанного по всем учётам. Катышев не появлялся?

— Был, уехал. Обещал через два часа опять заскочить.

Акулов открыл дверь кабинета.

Одного взгляда хватило на то, чтобы понять: разговора не получилось.

Волгин сидел за столом и курил. Смотрел в окно, до половины прикрытое дырявой розовой шторой, о которую кто-то вытер чёрную краску с ладоней, — очевидно, после дактилоскопирования. Из окна открывался вид на занесённый снегом фундамент долгостроя и унылый дощатый забор, к которому жались, укрываясь от непогоды, редкие пешеходы. Единственный фонарь, освещающий площадку, раскачивался от ветра и скрипел так громко, что это было слышно даже в кабинете, несмотря на доносящуюся из-за стенки трескотню пишущей машинки и крики буйного алкаша из «аквариума» дежурной части.

Судя по выражению лица Сергея, наблюдать за пешеходами и фонарём ему было куда интереснее, чем общаться с задержанным. Лист бумаги, лежащий перед ним, был заполнен меньше чем на треть, хотя обычно Волгин делал множество черновых пометок перед тем, как приступить к писанию процессуальных документов.

— А ну-ка сядь по-нормальному! — рявкнул Акулов на Михаила, делая вид, что намеревается дать ему подзатыльник. — Ты что, забыл, где находишься? У гинеколога так сидеть будешь!

Михаил вздрогнул. Потом сдвинул колени, подтянул задницу к спинке жёсткого деревянного кресла, снял с подлокотников руки. Покосился на Андрея и поджал ноги.

— Вот так-то лучше! — Акулов опустил занесённую руку, но остался стоять позади Михаила; как только тот, занервничав от неизвестности, решил обернуться, опять повысил голос: — Сидеть! Тебе кто головой крутить разрешал? Я тебя спрашиваю, рифмоплёт недоделанный!

Михаил, начиная тихо паниковать, робко посмотрел на Волгина, ожидая защиты, но опер не протянул руку помощи.

— Ты мой вопрос не расслышал? — Меняя тон, Андрей спросил почти ласково, но одновременно опёрся руками на спинку кресла Михаила, придавив и часть пальто; дерево протяжно заскрипело.

— С-слышал…

— Ну и?..

Михаил громко сглотнул. Он бы отдал очень многое, если не все, чтобы оказаться подальше от этого кабинета. Он бы заплатил любую цену, лишь бы уснуть и пробудиться в другом месте. Он продал бы дьяволу душу, если б тот его защитил.

Но ничего этого Миша сделать не мог.

Сидел, потел и трясся, боясь поднять руку, чтобы промокнуть капли пота на лбу.

Больше всего страшила мысль, что за него ещё не брались как следует.

— Я сейчас поговорю с тобой без дураков, — тем же, почти ласковым голосом пообещал Андрей, усиливая нажим на спинку кресла. — Сергей Сергеич! Мне кажется, вы слишком вежливо задавали вопросы.

— Андрей Виталич, у меня свои методы…

— Я всегда говорил, что они не отличаются эффективностью.

— Ну почему ж? А кто тогда маньяка расколол?

— Да если б я его не обработал как следует — он бы хрен что сказал.

— Категорически не согласен!

— Хорошо, проверим! Сколько вы с Мишей общались? И ноль на выходе. Мне потребуется в два раза меньше времени, но я получу весь расклад. Идёт?

— На бутылку коньяку?

— Да хоть на ящик!

— По рукам.

Пари было заключено с самым что ни на есть серьёзным видом, после чего Волгин взял со стола сигареты, положил в боковой карман пиджака лист с черновыми заметками и направился к двери. Проходя мимо Миши, он сочувствующе посмотрел на него и как будто даже хотел потрепать по плечу, но сдержал порыв заметным усилием воли. Оказавшись за его спиной, Волгин шепнул одно слово: «Марина» — и продолжил движение, успев заметить, что напарник информацию понял.

Как только Волгин ушёл, Акулов перестал давить на кресло, потянулся, хрустнув суставами, и уселся на стол. Под его весом столешница заметно прогнулась, что-то щёлкнуло, но и только. Разрушений не произошло, допотопная конструкция, попавшая в отделение неведомыми путями — на её боковине белел алюминиевый шильдик «3-я гор. псих. б-ца», — устояла. Андрей достал «беломор», долго разминал и продувал папиросу, но прежде, чем закурить, снял и положил рядом с собой часы.

— У нас есть примерно сорок минут.

Прикурил, затянулся, выпустил дым в потолок, почти достав струёй блок ламп дневного света. Продолжил говорить:

— Пожалуй, я отдам коллеге коньяк. Зачем лишний раз надрываться? Сорока минут мне хватит за глаза, но попотеть придётся нам обоим. На тебя мне плевать, но своим здоровьем я дорожу. Так что, пожалуй, раскошелюсь на выпивку. Затрата тем более не велика, что бутылку мы приговорим вместе. Ты поедешь в тюрьму, а мы останемся пить…

Миша молчал. Он понимал, что мент, прервав монолог на интригующем месте, ожидает вопросов, заявлений о невиновности, клятв, может быть, всплеска отчаяния. Понимал и потому крепился, не желая принимать навязываемый сценарий, уверяя себя, что происходящее — игра, что никто его и пальцем не тронет и что в СИЗО не повезут, в крайнем случае — посадят на трое суток, а потом адвокат его вытащит. Понимал и крепился, молчал. Молчал, сколько мог. Крепился… Показалось, что долго.

— Всего двадцать секунд, — усмехнулся Андрей после того, как Михаил задал первый вопрос. — Так что ты спросил?

— За что меня сажать? — машинально повторил Миша, глядя, как загипнотизированный, на циферблат часов, которые мент поднял со стола и теперь держал перед его лицом.