Я бриллианты меряю горстями - Андрей Дышев Страница 48

Он вскинул руку с часами и нажал на кнопку освещения. Шел первый час ночи. Гера перевернулся на живот и посмотрел на окна дома. На втором этаже по-прежнему горел свет. Желтая занавеска вяло покачивалась в оконном проеме. Как в театре теней, на ней лежала деформированная тень, в которой без труда можно было узнать профиль Боди со стаканом в руке.

Съехав ногами вниз, Гера на полусогнутых пересек картофельное поле и вошел в лес. Он направился к реке самым длинным маршрутом, какой только можно было придумать. Он пробирался через густые заросли дикой малины, через влажный овраг, где под ногами хлюпала вода, он обходил по кругу полянки и открытые участки, где его даже с ничтожной долей вероятности можно было увидеть.

Он вышел к реке почти на километр выше моста. Вода черной просекой резала лес на две части. Кроны деревьев, сросшись над рекой, образовали сводчатый тоннель. Темнота здесь была полная, как в трубе канализации.

Встав на четвереньки, Гера стал спускаться по размытому берегу к воде. Ее поверхность, закрытая со всех сторон, не отражала ни звезд, ни луны, ни далеких железнодорожных огней, и он медленно, шаг за шагом, погружался в черную бездну, содрогаясь только от одной мысли, что может наткнуться на какой-нибудь скользкий плавун, покрытый водорослями камень или водосточную трубу с обгрызенными ржавчиной острыми краями.

Чаще он просто шел на полусогнутых по илистому дну, разгребая воду перед собой и стараясь не слишком высовывать из воды голову, но попадались и глубокие места, где приходилось плыть. В такие минуты он ощущал в животе ледяной холод, и ему казалось, что угол полузатопленного ржавого железного листа скальпелем распорет его брюхо и он начнет корчиться в агонии, хватая уплывающие по течению кишки.

Какие бы страшные мысли ни посещали его голову, он продолжал двигаться к намеченной цели, уверенный в том, что ночной купальщик, если он не отказался от своего ритуала, не заметит его в водной засаде. Гера еще не знал, как поведет себя, увидев незнакомца, хватит ли у него ума воздержаться от каких-либо агрессивных выпадов или же, напротив, не наберется смелости даже приблизиться настолько, чтобы рассмотреть и запомнить лицо.

Он начал узнавать местность. Его отделяло от моста не более трехсот метров. В этом месте река крутой дугой уходила в сторону, прячась за плотным строем деревьев. Гера предпочел держаться ближе к берегу, несмотря на то что оголенные корни деревьев, торчащие как шипы, создавали море проблем. Он стал хвататься за них и, перебирая руками, как по лестнице, поплыл вперед быстрее.

Вскоре путь ему преградил ствол дерева, склонившийся над водой настолько низко, что невозможно было проплыть под ним, не окунув голову. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и медленно опустился в пахнущую рыбой и плесенью воду. Река тотчас подхватила его ставшее невесомым тело и потащила вперед. Теряя контроль над собой, Гера резко оттолкнулся ногами о дно, всплыл на поверхность и едва не вскрикнул.

В каких-нибудь двадцати шагах от него, по колени в воде, стоял человек. Гера сумел увидеть его лишь благодаря тонкому лучу лунного света, пробившемуся сквозь густую крону дерева. Человек намыливал голову, энергично работая обеими руками. Гера видел лежащую у воды темную груду его вещей. Человек был среднего роста, коренастым. Пена с его головы падала на воду и уплывала ватными комками.

Как назло, река в том месте, где Гера остановился, суживалась. Течение, более сильное, чем прежде, волоком тащило его к незнакомцу. Гера пытался ухватиться руками за водоросли, но это мало помогало. Его ноги плугом вспахивали ил. Гера легко справился бы с течением, если бы мог полностью выпрямиться, но ему, чтобы не быть замеченным, приходилось сидеть в воде по самые ноздри.

Беззвучная и малозаметная борьба продолжалась недолго. Дно наконец обмелело, и Гера, встав на четвереньки, по-собачьи подплыл к берегу. Незнакомец вдруг замер. Его что-то насторожило. Несколько мгновений он стоял совершенно неподвижно, вслушиваясь в тишину. Затем вдруг быстро зачерпнул в ладони воды, ополоснул голову и, словно ошпаренный, выскочил на берег.

Он ушел в тень, и Гера сразу потерял его из виду. Незнакомец или что-то услышал, или заметил движение на освещенной лунным светом поляне. Во всяком случае, Гера не имел отношения к его реакции испуганного хищника. Дрожа от холода, он медленно выбрался из воды и, прячась за стволами деревьев, стал осторожно приближаться к незнакомцу. Обхватив шершавое тело дуба, Гера смотрел в темноту, до боли напрягая глаза и сожалея, что у него нет прибора ночного видения.

Человек двигался, стоя на месте. Кажется, он быстро одевался. Гера слышал шуршание одежды. Незнакомец по-прежнему оставался в плотной тени и был совершенно невидим, и потому Гера не мог больше сделать ни шагу. Наконец тень раздвоилась. Незнакомец на мгновение попал в луч лунного света, и Гера увидел, что он неторопливо и настороженно пошел по лесу, параллельно дачной дороге. Он был одет в какую-то странную одежду, напоминающую рясу с капюшоном. На плече он нес небольшой мешок или рюкзак. Длинные полы «рясы» цеплялись за кусты и мокрой тряпкой волочились по траве. Его головы Гера не видел, она была скрыта капюшоном, но угадывалось движение плеч. Значит, незнакомец все время смотрел по сторонам.

Гера приноровился к скорости движения незнакомца и уже не выпускал его из поля зрения. Незнакомец спустился в овраг, затем быстро, бегом, поднялся на его противоположный склон. Чем дальше он уходил от реки, тем более уверенно себя чувствовал. Он вышел на луговую полосу, идущую вдоль железной дороги, и вдруг остановился. Это было противоестественное движение для человека, которому безразлично, следят за ним или нет. Гера опоздал на какую-то долю секунды, и, когда незнакомец уже превратился в столб, он еще опускал ногу. По закону падающего бутерброда под его ногой треснула ветка.

Гера думал, что незнакомец обернется, но тот быстро, почти бегом, направился к железнодорожной насыпи. Шурша гравием, он перешел на другую сторону и исчез в канаве. Все сразу стихло. Гера мысленно выругался. Незнакомец его перехитрил. Пройти через насыпь бесшумно, а значит незамеченным, Гера не мог. Некоторое время он крутил головой, глядя по сторонам, а затем во весь дух кинулся по лугу вдоль железной дороги.

Пробежав метров триста, Гера выскочил на насыпь и залег рядом со шпалами, остро пахнущими нефтью. Отсюда он отчетливо видел два синих фонаря и тонкие нити рельсов. Если незнакомец надумает снова перейти через рельсы, то Гера обязательно увидит его на фоне фонарей.

Он лежал неподвижно минут пять. Дыхание успокоилось. Фонари плыли и двоились в его глазах. Он подумал, что заставить его оставить эту засаду сможет только проходящий поезд. Место было очень удачным. Гера просматривал насыпь на километр, и перейти через нее незаметно было невозможно. Незнакомец, если не решил заночевать в лесу, попал в ловушку.

Вдруг сзади, совсем близко, треснула ветка. Гера вздрогнул и, не поднимая головы, повернул ее набок. По лугу вдоль рельсов быстро шел человек. Он был настолько близко, что Гера без труда узнал в нем Дину.

«Что-то похожее со мной уже было, – подумал он, вжимаясь всем телом в гравий. – Прогулка по ночному лесу. Вторая серия…»