Один шаг между жизнью и смертью - Андрей Воронин Страница 34

– Нет, это ты послушай. Я же тебя насквозь вижу. Всегда видела и сейчас вижу. У тебя же внутри все трясется, когда ты со мной разговариваешь. И совершенно напрасно… Ах, мать твою!..

Последнее выражение относилось к водителю зеленого “жигуленка”, который внезапно вывернулся откуда-то сбоку, заставив Алену круто вильнуть в сторону. Позади завизжали тормоза, но удара, которого ждал Юрий, не последовало. Вместо этого там истерично и совершенно непечатно заорали в несколько глоток, но секунду спустя место инцидента осталось далеко позади. Юрий решил, что этот ржавый патриарх отечественного автомобилестроения подвернулся кстати. То, чего не договорила Алена, было легко додумать. Все это были правильные вещи, более того – они находили в его душе живейший отклик, но выслушивать их из уст Алены ему почему-то казалось не правильным. Видимо, виноват был образ старшеклассницы в расклешенных джинсах, все время проступавший сквозь черты повзрослевшей Алены.

Ослепительно сверкнув рябой от легкого ветерка поверхностью, промелькнул и остался позади канал. Юрий понял, что его везут за город, и расслабился на сиденье Он снова закурил, скорчившись за ветровым стеклом, и предоставил событиям развиваться по воле случая, а точнее – по воле Алены. В конце концов, не ему судить о том, что верно, а что нет в этой суматошной жизни, которую он, кажется, совсем перестал понимать. “Что же мне теперь, из машины выпрыгнуть?” – подумал он, косясь на спидометр, на котором стрелка плавно подползала к отметке “120”.

– Не косись, не косись, не выпрыгнешь, – сказала Алена, и Юрий понял, что она действительно видит его насквозь. – А если выпрыгнешь, то это будет такое оскорбление, что лучше тебе умереть на месте.

Юрий рассмеялся – это снова была прежняя Алена. Та самая Алена, которая однажды помогала ему отбивать болтуна Цыбу у компании каких-то заезжих отморозков. Три раза ее отшвыривали, как котенка, разбили губу, а на четвертый раз она перестала визжать и царапаться, подняла с земли обломок кирпича и с размаху звезданула по ближайшему бритому затылку. Обладатель затылка заорал, рухнул на колени, но тут же вскочил и, виляя, бросился наутек. Это послужило сигналом к отступлению, поле боя мгновенно очистилось, но Филарет еще успел отвесить кому-то хорошего пинка…

Именно тогда он поцеловал ее первый раз – прямо в разбитые окровавленные губы, и она на секунду прижалась к нему всем телом.

Это была прежняя Алена, и ему было с ней легко, несмотря на ее непрозрачные очки, гоночный автомобиль и дурацкого рыцаря с копьем. Впервые за эти бесконечно долгие дни ему было с ней легко, и в его смехе почти не осталось горечи. Алена сразу уловила эту перемену и радостно засмеялась вместе с ним.

Разделительная полоса слева слилась в расплывчатую, стремительно несущуюся мимо зеленую ленту, автомобили на шоссе, казалось, застыли в каменной неподвижности, хотя Юрий ясно видел, как бешено вращаются их колеса. Справа и слева огромными разноцветными крыльями пролетали рекламные щиты, мелькали синие планшеты предварительных указателей направления – на такой скорости на них можно было разобрать только названия, выписанные самыми крупными буквами. Потом машина начала постепенно замедлять свой самоубийственный бег, мало-помалу смещаясь к правому краю дороги, где сразу за кюветом медной с прозеленью стеной стоял сосновый бор, и наконец съехала в мягкую пыль проселка. Юрий вдруг вспомнил, что целую вечность не был в лесу.

Алена сосредоточенно вертела податливый руль, объезжая самые глубокие ямы. Приземистая машина тяжело переваливалась на ухабах, время от времени задевая днищем кочки. Тогда Юрий морщился, но Алена даже бровью не вела, и Филатов понял, что ему еще многому предстоит научиться, прежде чем он до конца постигнет смысл древнего афоризма: “Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения”.

Они свернули еще дважды, забираясь все глубже в лес, а когда дорога под колесами окончательно превратилась в две узкие, поросшие высокой травой колеи, Алена остановила машину и заглушила двигатель.

По обе стороны дороги тихо шумела прозрачной листвой березовая роща. Впереди и сзади совсем недалеко темнели сосны, но здесь было светло от березовых стволов.

Алена сняла темные очки и небрежно бросила их поверх приборного щитка. Она повернулась к Юрию, улыбнулась и положила на его губы узкую прохладную ладонь, не дав заговорить.

– Давай помолчим, – сказала она. – Не надо ничего говорить, ты опять все испортишь. Не пытайся сбежать. Теперь я тебя никуда не отпущу.