Час волкодава - Михаил Зайцев Страница 34

Тузанович жил на Ракетном бульваре. В одном из домиков-башен, построенных в начале шестидесятых. Миша был в гостях у Бориса Николаевича однажды на дне рождения и отлично запомнил родной Тузановичу дом-столбик, окруженный со всех сторон зелеными насаждениями, с очень неудобным подъездом для машин. К заасфальтированной площадке возле дома вела единственная узкая дорожка – со встречной машиной не разъедешься никак. И сам пятак асфальта, приспособленный для стоянки автомобилей, тесный и неудобный, парковать тачку – сплошное мучение.

Вода стекала ручейками с кожаных одежд Чумакова. Согласно плану Сан Саныча, Миша шел по кромке Ракетного бульвара – широкого, покрытого травой, изъеденного пешеходными дорожками пространства меж двух жилых массивов. На бульваре было пустынно. Дождь загнал детей и подростков, собачников и влюбленных, пьяных и праздношатающихся кого в квартиры, кого в парадные. Возле окруженных газонами, кустарниками да тополями домов тоже ни души. На секунду у Миши возникло странное чувство, будто он остался единственным живым существом посреди вымершего города.

Ага. Вот и дом Тузановича, а вон и его машина. Нужно свернуть влево, повернуться спиной к пустому бульвару, пробежать по глине, потом продраться сквозь зеленые насаждения газона – и окажешься рядом с «шестеркой», отполированной дождем. Если не останавливаться около бежевых «Жигулей» шестой модели, пробежать дальше сотню шагов по уже помянутому недобрым словом подъезду для машин, то упрешься в низкий заборчик – деревянную решетку. Вдоль заборчика – асфальтовая лента, за ним – пустой дворик с покосившимся грибком над развалившейся песочницей и двухэтажным полуразрушенным зданием бывшего детского сада.

«Наверное, Сан Саныч пробрался в развалины детсада и наблюдает за мною оттуда, – подумал Чумаков. – Лучшего наблюдательного пункта поблизости не найти... А может, в руинах детского сада засел снайпер? И сейчас изучает мою рожу, припав глазом к окуляру оптического прицела? Вдруг рыжие волосы и не характерная для меня одежда не обманут снайпера, что тогда? Последнее, что я увижу в жизни, – затянутое тучами небо. И на мое костенеющее лицо будут падать холодные капли...»

План Сан Саныча целиком строился на изменившейся внешности Чумакова и плохой видимости из-за дурной погоды. Проинструктировав Михаила по части конкретных действий, Сан Саныч снизошел до краткого, конспективного объяснения задач и целей операции. По мнению Сан Саныча, оперативник либо оперативники (он сказал: «максимум двое, ну в крайнем случае – трое») непременно установили наблюдение за Борисом Николаевичем, ибо Тузанович после вчерашней встречи партнеров с киллером должен приманивать двух чудом уцелевших беглецов как магнит. (Таково было безапелляционное мнение Сан Саныча, а мнение Миши Чумакова его не интересовало.) Негласно наблюдая за Тузановичем, противоборствующая сторона постарается устранить (он так и сказал: «устранить») в первую очередь доктора Чумакова. Но что случится, ежели наблюдатели увидят из засады, как некий рыжий пижон в ковбойском костюме, отдаленно напоминающий объект охоты, пытается взломать дверцу «Жигулей», принадлежащих Б. Н. Тузановичу? А случится то, что, столкнувшись с нештатной ситуацией, наблюдатели вынуждены будут себя обнаружить. Вот тут-то и вступит в игру Сан Саныч, устроив охоту за охотниками.

Из вышеприведенного беглого объяснения мотивов и задач вперемежку с тактикой и стратегией Михаил Чумаков не понял почти ничего. Единственное, что уяснил Миша, – ему предстоит выступить в роли подсадной утки, в качестве болвана-приманки и жизнь его целиком зависит от того, кто ловчее, хитрее и расторопнее – партнер Сан Саныч или загадочные «оперативники».

Поскользнувшись на мокрой траве и едва не упав, Чумаков перешагнул перекладину, отгораживающую асфальтовую площадку перед домом от густо засаженного газона. Помимо «Жигулей» Тузановича, на площадке притулились средней потасканности серый «Москвич», новенькая оранжевая «девятка» и зачехленный брезентом мотоцикл с коляской. «Колеса» Бориса Николаевича стояли между «девяткой» и «Москвичом». Чумаков втиснулся в щель меж машинами, приставным шагом добрался до передней дверцы бежевых «Жигулей», подергал за ручку. Сигнализация исправно сработала, запищала, заулюлюкала. Первая часть плана была выполнена. Не зная, что дальше делать, Миша присел на корточки, спрятался в узком пространстве между стоящими чуть ли не впритирку бежевыми и оранжевыми «Жигулями».

«Я выгляжу дважды болваном, – подумал Миша. – Болванчиком – подсадной уткой и кретином-угонщиком. Покуда оранжевая „девятка“ на месте, дверцу Борькиной „шестерки“ хрен откроешь, спрашивается – на кой черт ее тогда взламывать?.. Нет, я не дважды, я трижды болван – ломанул тачку и сижу неподвижно. Нужно продолжать взламывать дверцу, продлевать идиотизм. Дебил! Почему я полез к дверям? Почему не попытался взломать багажник, а?..»

Матерясь шепотом и морщась от улюлюканья сирены-сигнализации, Чумаков подналег на автомобильную дверцу. «Жигули» покачнулись, замок заскрежетал. Беззвучно открылись и закрылись двери парадного. Из дома-башни выскочил под дождь Борис Николаевич. В домашних тапочках, в коротком плаще, накинутом поверх пижамы, и с большим, стального цвета, пистолетом в руке!

«Он получил лицензию на газовое оружие! – вспомнил Миша. – Сейчас на мне и испробует газуху! Блин! Хотели создать „внештатную ситуацию“ – извольте получить!..»

Дальнейшее произошло в считанные секунды. Долгая замысловатая прелюдия завершилась одним сложным финальным аккордом. Векторы нескольких судеб пересеклись, молниеносно сплелись причудливым клубком гремучих змей, источая яд, страх и смерть.

Издалека заметив угонщика, притаившегося в узком промежутке между двумя машинами, Тузанович остановился, схватил пистолет обеими руками, как это делают полицейские в американских фильмах, прицелился в Чумакова и что-то крикнул. Что конкретно – Миша не разобрал: помешал надрывный, рвущий нервы визг автомобильной сигнализации. Облаченного в кожаный ковбойский наряд подчиненного Борис Николаевич не узнал, и это непременно должно было обрадовать планировавшего акцию Сан Саныча, чего нельзя сказать о Чумакове, оказавшемся под прицелом газового пистолета. В ковбоя-взломщика Тузанович точно выстрелит, путь к отступлению всего один. Бежать! И как можно скорее! Газовый заряд – не бог весть какая угроза, однако не повезет, втянешь носом, вдохнешь вонючих паров, попадут сжиженные капельки газа на слизистую глаз – мало не покажется.

Как сидел Миша на корточках, стиснутый бортами автомобилей, так на корточках и развернулся спиной к Тузановичу. И обнаружил, что путь к отступлению отрезан. С другой стороны выстроившихся в ряд автомобилей, на границе газона и асфальта, прямо напротив Михаила стоял незнакомец. Мужчина лет сорока в куртке-дождевике камуфляжной расцветки. Незнакомец тоже, как и Тузанович, был вооружен. Вот только пистолет, который он держал глушителем вверх, вряд ли был газовым. Газовые стволы не снабжают глушителями.

«Мужик пробрался ко мне в тыл через газон! – догадался Миша. – Все, финиш, мышеловка захлопнулась!..»

Незнакомый мужчина, щурясь, внимательно разглядывал Чумакова, сравнивая его с неким образом в своей памяти.