Высокое напряжение - Андрей Воронин Страница 29

– Знакомый ножик, – сказал он, одним глазом глядя на Юрия. – Я его у Васьки раз пять отнимал, когда он с ним по улице бегал. Допрыгался, засранец! Предупреждал я его: доиграешься… Вот и доигрался. Душегуб!

Юрий не выдержал.

– По-моему, – сказал он, – это ты доигрался, оперативный гений. Чего ты добился?

– Как чего? – мент, казалось, был искренне удивлен. – Васька себя проявил – это раз. Медь нашли – это два… Мало, что ли? Преступление, считай, раскрыто. Осталось только выловить этого гада. Без жратвы, без дороги, без денег он далеко не уйдет. Здесь не Москва, здесь надолго не спрячешься. Не медведь же он, чтобы в берлоге сидеть. Жрать захочет – объявится.

– Козел ты, капитан, – сказал ему Юрий. – Во-первых, он уже объявился, а во-вторых, что ты называешь медью? Несчастных пятьдесят метров провода? Упрощаешь, ментяра, и совершенно напрасно упрощаешь. Ты хотя бы место преступления осмотрел?

– А ты кто такой, чтобы мне указывать? – окрысился капитан, и стало совершенно очевидно, что никаких мест он не осматривал, поскольку и без того был всем доволен: вещдоки были у него на руках, главный подозреваемый фактически расписался в своей виновности, так что можно было спокойно объявлять его в розыск, а протокол осмотра места происшествия составить, скажем, завтра, когда опасный Васька уйдет подальше, а то и вовсе выдумать из головы – чего там, бумага все стерпит…

Юрий шагнул вперед и с наслаждением взял капитана за галстук. Краем глаза он заметил, что хирург, который, оказывается, все еще был здесь, предупредительно отступил в сторонку, с интересом наблюдая за развитием инцидента.

– Кто я такой? – для разгона повторил он, приближая лицо к беспокойно бегающим глазам капитана. – Даже и не знаю, кто я. Не то свидетель, не то подозреваемый… Ты же знаешь, в день аварии на ЛЭП мы с Петровичем подрались, он же тебе про это рассказывал. А на ножике этом, поверь, моих отпечатков не меньше, чем Васькиных. Я этот ножик собственноручно точил – прямо сегодня утром, как по заказу. И медь нашел не ты, а я. Может, нашел, а может, и подбросил. Как тебе такая версия, Шерлок Холмс? Все не так просто, как тебе кажется, и никогда не бывает просто, запомни это, мент.

Он выпустил капитанский галстук и брезгливо оттолкнул своего собеседника к стене. Хирург вынул из пачки новую сигарету и беззвучно похлопал в ладоши за спиной у капитана. Капитан дернул головой, поправил сбившийся на сторону галстук и нахлобучил фуражку.

– И чего ты хочешь? – спросил он как ни в чем не бывало. – Чтобы я тебя арестовал?

– Я хочу, чтобы ты вынул палец из задницы и занялся выполнением своих прямых обязанностей, – ответил Юрий. – А что касается ареста, то руки у тебя коротки.

– Коротки? – медленно свирепея, переспросил капитан.

– Коротки, коротки, – заверил его Юрий. – Даже и не мечтай. Сколько там народу у тебя под началом – пятеро? Забудь, капитан. Я тебе не по зубам. Да и не за что меня арестовывать, это даже ты должен понимать.

Капитан медленно положил ладонь на крышку кобуры, глядя на Юрия в упор. Юрий увидел, что на скулах у него ходуном ходят каменные желваки, и оскорбительно улыбнулся. Он готов был в голом виде сплясать кукарачу на пустом постаменте, что стоял на площади, лишь бы расшевелить этого угрюмого типа с лошадиной мордой. Сколько можно, в самом деле?! Хирург тихо, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, отступил подальше.

Капитан вдруг с шумом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и покрутил головой.

– Ладно, – сказал он. – Это кто там хлюпает – Татьянка? Давай бери ее и поехали в отделение. Помозговать надо.

– С какой это радости? – возразил Юрий. – Сколько раз повторять: я тебе не помощник. Впервые вижу, чтобы так вели следствие.

– А здесь, браток, не Москва, – миролюбиво сказал капитан. – Здесь каждая голова, в которой хоть пара извилин имеется, на вес золота. С кем мне посоветоваться – с сержантом своим, что ли? Так он же дальше райцентра сроду не был, и “молоко” пишет через “ы”… И, хочешь ни хочешь, а помогать ты мне уже начал. Так что не корчи из себя говнюка, все равно не поверю.

У себя в кабинете капитан первым делом усадил Татьянку, запер дверь на ключ и, гремя ключами, полез в сейф. На столе возникла наполненная мутноватой жидкостью пивная бутылка, рядом легли банка кильки, черствая горбушка хлеба и прочие атрибуты импровизированного застолья наподобие захватанных стаканов и трех вилок, которые капитан, немного виновато улыбнувшись, наскоро протер каким-то протоколом. Татьянка уже перестала всхлипывать, хотя глаза у нее были красные и припухшие. От самогона она отказалась. Юрий немного поколебался, но все же выпил, закусив горбушкой, и поддел вилкой плавающую в томатном соусе кильку.

Капитан тоже выпил, крякнул и полез в ящик стола. Он расстелил перед собой большой лист бумаги, перочинным ножом расщепил надвое простой карандаш и принялся скоблить грифель на бумагу. Юрий наблюдал за его действиями с растущим беспокойством.

– Эй, – сказал он наконец, – слышь, Пинкертон, ты что это затеял? С тебя же за это твое начальство голову снимет. Я уж не говорю о том, что улику свою ты испортишь безнадежно…

– Авось не испорчу, – легкомысленно сказал капитан, ни на секунду не прерывая своего занятия. – Ты давай наливай пока что… Понимаешь, браток, сегодня пятница. Значит, пока мы этот ножик до города довезем, там уже все закроется, и откроется только в понедельник. А раз так, то и везти его туда раньше понедельника незачем. Значит, выезжаем, в понедельник с утра, приезжаем в город уже после обеда, сдаем ножик на экспертизу… До утра он там лежит… Это если повезет. Может ведь и так случиться, что лежать он там будет неделю. Потом, значит, экспертиза, потом они будут еще сутки составлять акт, потом отправят его, как водится, почтой… Да за это время тут все что угодно может произойти. А голову с меня не снимут, не беспокойся. Голову снять – дело нехитрое. А вот кого взамен меня сюда прислать – это уже, браток, вопрос.;.

Не переставая говорить, он ловко двумя пальцами взял окровавленный нож за самый кончик лезвия (Татьянка зажмурилась и торопливо отвернулась), выложил его на бумагу и продолжал скоблить грифель прямо на него. Юрий расплескал самогон по стаканам и стал с невольным интересом наблюдать за манипуляциями капитана. Густо обсыпав графитовой пылью лезвие и рукоятку ножа, тот подсунул ладонь под бумагу, осторожно приподнял и, отвернувшись от стола, сильно дунул. Потом он снова опустил бумагу на стол, опять поднял нож за кончик лезвия и внимательно осмотрел его со всех сторон.

– Интересное кино, – задумчиво сказал он.

– Ну что, светило дактилоскопии, – насмешливо сказал Юрий, – дать тебе мои пальчики для сравнения?

– Оставь свои пальчики при себе, – продолжая вертеть нож из стороны в сторону, рассеянно ответил капитан. – Никому твои пальчики не нужны. Ножик-то протерли! Ни одного отпечатка, даже смазанного!

– Это что же получается? – удивился Юрий. – Выходит, он, хоть и пьяный, а об отпечатках позаботился?