Заказанная расправа - Эльмира Нетесова Страница 26

Как-то по весне на третьем году службы пошел проверить наряд. Как охраняют границу молодые бойцы?

Афанасий уже миновал ущелье с бурной речкой, стал взбираться на скалу, когда услышал крик. Он доносился снизу, оттуда, где горный поток скакал через валуны и камни в тесных расщелинах.

«Какая-то женщина орет. Видно, не удержалась, сорвалась со скалы в реку, ее и понесло. Если рядом никого — погибнет!» — понял молодой человек и бросился вниз. В темном ущелье трудно что-то разглядеть. Но, кажется, вон, на рыжем гребне, что-то мелькнуло. Ойкнуло или простонало. Вода закрутила это что-то, ударила о камни… Афанасий в секунды оказался рядом. Вода сшибала с ног на скользкие валуны. Самому бы устоять. А тут выволок за тряпки какой-то комок, горным козлом перескочил с валуна на валун. И только оказавшись на берегу, увидел селевой поток. Стало страшно. Подхватив кого-то в тряпках на руки, принес на заставу.

— Вот, в реке выловил! Там сель! Успеть бы предупредить пастухов внизу. Иначе не миновать им беды! — сказал, едва переведя дух.

— Сообщим! Эй, Миша! Скажи по телефону вниз! Сели идут! Пусть люди держатся подальше от распадка! — услышал голос начальника заставы.

Отдыхавшие пограничники проснулись. Возможно, там внизу скоро потребуется их помощь. Но кто-то приметил принесенное Афоней и пошутил:

— Наш Афанасий себе невесту принес! Из местных… Зря поспешил и не дождался отпуска. Свою бы взял! Славянку!

Манана уже привстала. Оглядела комнату непонимающе. В карих глазах испуг и удивленье. Где она? Кто эти люди? Она наглоталась воды в реке. Ее мутило. Болело избитое об валуны тело. Ей было неловко, что оказалась среди чужих людей.

На вид девчонке — не больше семнадцати. Промокшая, продрогшая, она сжалась в комок.

— Ты откуда? Куда шла? Чья будешь? — спросил Афанасий.

— Не забудь узнать, есть ли у нее джигит? — смеялись сослуживцы.

— Зачем? Пусть идет своей дорогой! — отмахнулся Афанасий.

— По местным законам — спасенная принадлежит спасителю! Если у нее есть муж или жених, должны теперь выкупить ее у тебя! Но, если нет никого и ты откажешься жениться, у тебя появится куча врагов среди местных. Ты спас! Но при этом не стоило ее приносить на заставу. Ты связал себя обязательством, теперь выполняй его. Иначе аксакалы прирежут. И не только тебя, — предупредили парня. Тот стоял ошарашенный.

— Выходит, добро здесь надо делать с оглядкой?

— Оно и у нас! Не корми воробья — рубашку не обсерит, — пошутил кто-то, смеясь.

Афанасий глянул на Манану.

— Погоди! Отмоется, обсохнет, на бабу станет похожа. А ночью они, заразы, все одинаковы! Хоть наши, хоть эти! Какая разница! Ничем друг от друга не отличаются. Днем все равно на службе. Не увидишь. А по темну и эта сойдет!

— Иди умойся. Причешись! — Афоня подал девушке расческу. Та послушно пошла к умывальнику.

Умытая и причесанная, она тихо стала за спиной Афони. Оглянувшись, он удивился. Хороша! Ничего не скажешь. Такую и в Россию привезти не стыдно.

Вскоре он узнал о ней все.

Манана жила в горном селении вместе с отцом и братьями. У них есть свои овцы, их пасут по очереди на горных склонах. Есть свой дом, большой сад и виноградник. Она — самая младшая в семье. Братья — старше ее. У нее нет мужа. И жениха не было. Нравился парень из соседнего селения, но он пошел служить в армию и оттуда привез жену. У них уже сын родился.

— Хочешь, возвращайся домой к своим! — предложил Афанасий.

— Как вернусь? Кто меня впустит? Лучше б я утонула, захлебнулась в реке. Зачем меня опозорил? Принес в свой дом и выгоняешь. Кто теперь поверит мне, что девушкой отсюда ушла? Все смеяться будут, — заплакала горько, жалобно.

— Ну тогда оставайся! Живи! Там посмотрим, что дальше делать, — огляделся беспомощно.

— Присматриваться не выйдет! Ты не в своем селе. Тут Кавказ! Народ горячий. Если оставляешь — женись! Ей теперь нет ходу в родительский дом. А коль покончит с собой, тебя достанут братья с отцом.

— Откуда я знал об их обычаях, да и не смотрел, кого из реки вытаскиваю…

— В этих реках хорошее не выловишь! — усмехнулся начальник заставы. И сказал: — Конечно, можно отправить тебя в распоряжение управления. Тогда уедешь. Но местные искать будут, наших ребят начнут доставать. А нам и без того мороки с ними хватает. Так-то, рыбак. Впредь смотри, на кого сеть закинул.

Афанасий вскоре женился на Манане. Нет, не такою он представлял свою жену и свадьбу. Мечтал о любви — прозрачной, щемящей. А все получилось под принужденьем. Чужая родня, непонятные обычаи, незнакомая речь и непереносимо острая непривычная кухня. Каждый день унылые горы, однообразные и серые — давили на душу. «Неужели до самой смерти стану жить здесь, вот так, кавказским пленником, рыбаком-дураком, как дразнят ребята на заставе?»

Сколько себе ни приказывал, не сумел полюбить жену. Молчаливая и послушная трудяга, она тихо родила ему двоих детей. Сначала сына, потом дочь. Они были похожи на Манану. Но даже дети не сблизили. Не скрепили семью. И Афанасий с Мананой, живя под одной крышей, оставались чужими друг другу. Но детей любили оба. Каждый по-своему, эгоистично.

Манана согласилась назвать сына, первенца, Виктором, но дочь никогда не звала Анной, только Ануш. Она учила их грузинскому языку, Афанасий — русскому. Он читал им русские сказки, стихи, пел свои песни. И дети охотно впитывали и то, и другое. Они пошли в русскую школу, когда Афанасия послали учиться в военную академию, и Манана, вздрагивая всем телом, молча, покорно собирала мужа в далекую, холодную Москву.

Она знала, что разлука будет долгой. Пять лет учебы впереди. Сумеет ли он вырваться на каникулы хоть на недельку?

Афанасий обещал детям писать и звонить.

— А к себе нас возьмешь? — спросила Анечка.

— Зачем? Вы будете дома ждать меня. Я, как закончу учебу, сразу приеду.

Манана недоверчиво головой качала.

— Ну, Афоня! Даем тебе отпуск от всех разом. От грузинской родни и семьи! Смотри, не теряй времени зря, наверстывай все упущенное и потерянное! Холостяком почувствуй себя! И не теряйся! Своих баб вниманьем не обходи. Подженись, коль обломится! — провожали сослуживцы.

Афанасий улетел ранним утром, когда над горами только поднялось заспавшееся солнце.

Он ходил по городу одуревший от счастья. Каждый выходной уезжал в пригород вместе с курсантами академии. Они — на пикник, кутнуть вдали от супружниц. Он же — любовался природой, купался в реке и озерах, ловил рыбу, бродил по лесу. И на глухой тропинке увидел Настю. Она плела венок из осенних цветов и никак не ожидала встретить в этой глухомани постороннего человека.

Оба рассмеялись, едва прошел первый миг удивления и растерянности. Разговорились. Познакомились. Афанасий вызвался помочь ей набрать грибов. А когда класть их стало некуда, сели передохнуть.