Движущая сила - Дик Фрэнсис Страница 23

Постель его представляла собой несколько смятых одеял цвета хаки, брошенных на диван. По обычным меркам можно было считать, что она не прибрана. И невозможно определить, спал ли он на ней в прошлую ночь или нет.

Тут я сообразил, что внутри все же теплее, чем снаружи, и обнаружил первый предмет роскоши, если можно так выразиться, — маленький обогреватель, ведущий борьбу с суровой природой. Был там и цветной телевизор, три ящика пива, сверкающий электрический чайник и телефон. У одной из стен лежала стопка порнографических журналов, которые он, по-видимому, получал раз в неделю в течение пары лет. В коробке из-под ботинок на полке я нашел свидетельство о рождении, бумаги, полученные при увольнении из армии, и банковскую расчетную книжку строительного общества. Сумма его сбережений заставила меня поднять брови, ибо ясно показала, что именно он делал с заработанными деньгами.

Я положил бумаги на место и заглянул в крошечную ванную комнату, которая оказалась именно такой, как я и ожидал, не слишком чистой, но и не отвратительно грязной. Кроме использованных лезвий и расчески, у которой не хватало нескольких зубьев, там ничего не было.

Уходя, я оставил все как было, даже включенный обогреватель. В комнате пахло так же, как от него, — смазкой, землей и пылью. Пока сохраняется запах, есть и он. Достопочтенные члены совета выметут все отсюда в самое ближайшее время.

Я запер дверь, прикрыл дверь гаража и отогнал пикап на ферму, все время думая о том, почему Джоггер пошел в сарай без ключей и без машины... когда... зачем... и с кем.

В комнате на столе Изабель я увидел журнал Джоггера, из которою оставалось только перенести данные в компьютер. Я забрал журнал, прошел в свой офис и уселся читать, что там написал Джоггер.

Одни лишь голые факты. Никаких пояснений. Никаких замечаний. Он забрал четырех рысаков в конюшне в Пиксхилле и отвез их по шоссе М4 на бега в Чепстоу. Время отъезда с фермы, время погрузки, время прибытия, время отправления с ипподрома, время прибытия на конюшню, время возвращения на базу. Расход горючего в литрах. Показания спидометра записаны Фургон вычищен. Общее число проработанных часов. Количество часов за рулем.

И ни слова о «расческах-присосках».

Расстроенный, я снова положил журнал на стол Изабель и подумал, что ничего полезного я больше сделать не могу. Четыре фургона еще не вернулись, не считая того, что находится во Франции, и другого, отправившегося в Ирландию, но за ними проследит Харв. Если что-нибудь не так, я узнаю об этом очень быстро. Я зевнул, запер все двери и отправился домой.

Подкрепив свои силы продуктом производства Шотландии, я уселся во вращающееся кресло и перемотал пленку автоответчика на моем личном телефоне. По служебному телефону отвечала Изабель, принимая заказы на перевозки, но по личным вопросам звонили по другому номеру. В то воскресенье я включил свой личный автоответчик, когда отправился наверх принимать душ, оставил его включенным, пока рвал цветы и отвозил их на кладбище, не выключал я его и на время визита к Уотермидам. Так что он работал весь день. Пленка деловито перекручивалась.

Я нажал кнопку включения и чуть не свалился со стула.

Первый услышанный мною голос принадлежал Джоггеру — хриплый кокни, неспешный и спокойный.

— Ненавижу эту проклятую машину, — сказал он. — Куда ты подевался, Фредди? Похоже, кто-то спер пикап. Его нет в гараже, какой-то ублюдок его свистнул, пока я накачивался. Может, скажешь Сэнди... Нет, постой... не надо. — Он на минуту замолчал, а потом продолжил, и в его голосе слышались виноватые нотки. — Гм, ничего не надо, Фредди. Я знаю, где он. Там, у пивнушки. Забудь, что я говорил, ладно?

Послышался щелчок, и линия отключилась. Но следующий звонок был опять от Джоггера.

— Я вроде припомнил про пикап. Сэнди забрал ключи Я сначала зайду на ферму, а потом за ключами. И еще, займись этими крестиками. Я нашел одного мертвого в яме прошлым августом, и на нем кишмя кишело, и у араба на лошади прошлым летом были такие же вещи, и она сдохла. Что ты об этом думаешь?

Голос смолк, а я остался размышлять, о чем это таком он говорил.

Крестики в яме! К тому же мертвые, как и он сам. Бедняга Джоггер, старый бедный путаник.

Ну почему он никогда не выражался ясно? До сих пор его рифмованный сленг не был большой помехой, но сейчас я просто выходил из себя. Кто такие крестики и про какого араба речь?

Пожалуй, здесь мне мог бы пригодиться словарь рифм, и я решил утром приобрести его.

Я включил свой автоответчик где-то часов в одиннадцать. Значит, в это время Джоггер был еще жив. Чтобы быть «довольно холодным» в три часа дня, он должен был умереть вскоре после этих звонков. Некоторое время я сидел и просто смотрел на автоответчик, как будто надеялся, что он каким-то чудесным способом вернет моего механика к жизни. Возможно, застань он меня дома, он бы не умер. Я наверняка не слышал звонка за шумом душа или жужжанием электробритвы. Может, он именно тогда и звонил, а я не заметил, что на автоответчике горит красный сигнал, означающий, что запись произведена. Скорее всего он звонил, когда я рвал и отвозил цветы. Мы разошлись с ним на несколько секунд.

Терзаясь этими бессмысленными сожалениями, я дослушал пленку до конца и сам позвонил одному или двум человекам и рассказал о Джоггере. Так или иначе, к концу дня вся деревня только и будет об этом говорить.

* * *

Ночь я провел беспокойно, и к полвосьмого утра был уже на ферме, чтобы побеседовать с двумя водителями, собиравшимися везти рысаков в Саутуелл. К северо-востоку от Ноттингема имелась всепогодная дорожка, пользующаяся большой популярностью, так как не трескалась, не замерзала и не раскисала, как дерн. С точки зрения пиксхиллских тренеров, у нее был единственный недостаток — расстояние в сто пятьдесят миль от дома. Что касается фирмы Крофта, именно это расстояние было в самый раз, так как фургоны успевали обернуться в течение дня. Правда, выезжать приходилось рано, а возвращаться поздно. Будь она еще дальше, приходилось бы останавливаться на ночь или посылать двух водителей, чтобы они сменяли друг друга.

В тот понедельник шесть фургонов направлялись на разные ипподромы, два — за границу, два перевозили племенных кобыл, а еще четыре простаивали, что было весьма кстати из-за гриппа.

Я находился во дворе, когда на маленьком «Форде», давно позабывшем дату своей продажи, подъехала женщина. Она остановилась около конторы и вылезла из машины, оказавшись высокой худой особой в джинсах, теплой куртке, с темными волосами, небрежно стянутыми сзади резинкой. Ни тебе косметики на лице, ни лака на ногтях, никаких претензий на молодость.

Как она и обещала, узнать ее было практически невозможно.

Я подошел к ней.

— Нина?

Она слегка улыбнулась.

— Я, наверное, слишком рано.

— Чем раньше, тем лучше. Я познакомлю вас с другими водителями... но сначала расскажу, о чем они сейчас думают.