Недосягаемые - Альберт Байкалов

Ветер раскачивал голые ветви деревьев, завывал в ущелье, трепал бороды стоящих на склоне горы двух вооруженных мужчин. Внизу извивалась переполненная талой водой Асса. На повторяющей ее изгибы дороге работала техника. Утром произошел обвал, и сейчас ремонтники убирали с проезжей части камни и грунт. Выпустив вверх черные клубы дыма, желтый бульдозер наконец свалил в реку огромный валун. Даже с такого расстояния был слышен всплеск. Позади трактора сновал грейдер. Рядом толпились похожие на муравьев люди.

Невысокого роста бородач в плоской афганской шапке-нуристанке, с обмотанной зеленым шарфом шеей посмотрел в бинокль.

– Янгулби уже не видно, – пробормотал он на арабском языке и с горечью в голосе добавил: – Жалко отдавать его на съедение шакалам! Хороший был воин.

Веко его левого глаза было изуродовано взрывом. Из нагрудного кармана разгрузочного жилета, надетого поверх камуфлированной формы, торчала антенна портативной станции.

– Мы выполняем приказ, – сказал другой, в черном берете. Он был немного выше ростом, но уже в плечах. Нижнюю часть лица покрывала редкая поросль. Было заметно, он недавно перестал бриться.

– Раз Хозяин решил сдать его кафирам, значит, на карту поставлено многое, – сокрушенно вздохнул араб в нуристанке. – Как ты думаешь, Хасан, Янгулби ни о чем не заподозрил, когда мы сказали, что дальше пойдем одни?

– Его дело перевести нас в Чечню, – пожал плечами араб, которого звали Хасан. – И зачем мне думать? Пусть думают те, кто нам платит.

– Я считаю, здесь будет самое место оставить Аслана, – неожиданно подал голос третий. Он отходил в кустарник и сейчас, возвращаясь обратно, на ходу застегивал зимнюю камуфлированную куртку. Этот боевик выглядел намного моложе своих дружков.

– Ты прав, Нувас. Я тоже так думаю, – согласился с ним Хасан. – Другого такого случая не будет. Скажет, ногу подвернул, когда Янгулби обстрелял дорожников, поэтому не смог вместе со всеми уйти.

– Думаешь, русские поверят? – Араб со шрамом вновь поднес к глазам бинокль и, прищурившись, посмотрел вниз. – У нас не принято бросать человека в беде, и они это знают.

– Он скажет, что шел домой и не собирался воевать, – возразил Хасан.

– Давай для верности прострелим ему ногу или руку? – Нувас предложил это таким тоном, словно речь шла не о человеке, а о кукле.

– Почему им не поверить? – удивился араб со шрамом. – Мы сейчас обстреляем рабочих. С ними охрана. Видишь, – он показал пальцем вниз, – «уазик» стоит. Там четыре милиционера. Они ответят огнем и вызовут подмогу. Мы сразу уйдем, а они все равно решат осмотреть склон. Тут и наткнутся на Аслана.

Он обернулся и посмотрел на худощавого чеченца, который с безучастным видом сидел прямо на земле. Переход дался ему с трудом. Все думали, что на перевале он попросту испустит дух. Боевики Янгулби Катаева буквально тащили его несколько километров на себе. Изо рта и ушей паренька шла кровь. Он несколько раз терял сознание.

Хасан подошел к нему:

– Аслан, ты все помнишь?

Паренек, которого назвали Асланом, поднял на араба огромные глаза:

– Конечно.

– Повтори! – потребовал Хасан и оглянулся на своих дружков арабов. Они плохо понимали чеченский язык, с трудом говорили на русском, поэтому вся тяжесть работы с Асланом легла на его плечи.

– Меня вывезли в Грузию, когда я еще был ребенком, – монотонно заговорил Аслан. – Мои родители живут бедно. Сам я не имею образования. Когда узнал, что полевой командир Янгулби Катаев собирается идти в Чечню, попросился с его отрядом. Он забрал людей, которые занимались в тренировочном лагере, и неделю назад мы отправились в путь, – парень на секунду задумался, вспоминая легенду. – С нами шли три араба…

– Кого ты видел, когда жил в Грузии? – перебил его Хасан.

– С нами в одном ауле жил чеченец, которого все называли Бек. Еще туда часто приезжали европейцы. Имя одного Мэйфилд. Есть русские, но они ни с кем не общаются, живут отдельно. Каждый день ходят в горы. Потом оттуда слышны стрельба и взрывы…

– Молодец, – похвалил Хасан. – И помни, твой отец остался у нас. Что бы ни случилось, ты должен стоять на своем. Тебе ничего не будет. Ты не участвовал в войне. Выйдешь на свободу, как только разберутся. Приедешь в Гудермес к своему дяде, там тебе дадут денег.

– Ну что, пора! – Араб со шрамом огляделся по сторонам, снял висевший на плече автомат и начал спускаться ниже.

Хасан кивнул Аслану, давая понять, чтобы тот следовал за ним, и догнал Нуваса.

Вскоре бандиты рассредоточились за выступающими из земли каменными глыбами.

– Отходить будем туда, – показал рукой вдоль склона араб со шрамом, опустился на одно колено и направил автомат вниз.

Его примеру последовали остальные. Раздался лязг затворных рам. Сидя в небольшом углублении чуть выше остальных, Аслан во все глаза наблюдал за приготовлениями моджахедов.

– Пора! – процедил сквозь зубы араб со шрамом.

Нувас выпрямился во весь рост и, набрав полные легкие воздуха, закричал:

– Аллаху акбар!

Дружный треск автоматных очередей прокатился вслед за эхом.

Дорожники заметались вдоль дороги. Кто-то упал. Несколько человек бросились к обрыву. Одновременно из «уазика» выскочили милиционеры. Укрывшись за грейдером, они ответили огнем. Бандиты принялись перебегать с места на место, создавая иллюзию, что атакует крупная банда.

– Надо было дать автомат Аслану! – крикнул Хасан.

Тем временем на половине пути, между дорогой и рекой, уже застыли на земле две фигурки.

– Уходим! – скомандовал боевик со шрамом.

– Аслан! – позвал чеченца Нувас.

– Что? – Парень сначала поднялся на четвереньки, потом выпрямился во весь рост.

– Ничего, – оскалился Нувас и дал очередь по ногам.

– Ах! – Чеченец как подкошенный повалился на землю. – А-а-а!

– Так надо! Терпи. – Подбежавший к нему боевик со шрамом схватил руку и сжал: – Помни, твои родители у нас.

С этими словами он сунул ему в руки упаковку бинта и устремился вверх по склону.

– Ох! – Аслан перевернулся на бок и застонал от боли.