Бастион. Война уже началась - Сергей Зверев Страница 20

Он осторожно перевернул обложку. В лицо не брызнуло.

«…Ушли Гельбах, Синицын, Рожнов. Нет веры, и незачем жить. А у меня – еще есть?..»

Пол-исписанного вперед.

«…Чтобы сделать человека сумасшедшим, достаточно поместить его в психушку. Чтобы сделать сумасшедшего послушным, надо пообещать ему свободу. Если убедить его, что нарушение инструкций означает возврат, он будет делать все, что скажут. Меня держали два года, и я послушен…»

Дальше шла какая-то муть – о Великой Миссии, о Возрождении… Полный бред. Куда, интересно, те трое ушли? На тот свет? За пивом? Тоже под машину попали? Сводочки бы поднять. Так, а вот это посвежей… «Мент не из наших, легионера я и в толпе узнаю. Проверка? Терять все равно нечего…»

Запись была вчерашняя, дата – корявенько, корявенько… Выходит, домой заходил. За добавкой вышел? Вызвали? Мент, значит, «не из наших». Как он их узнает, по синим носам?

Далее пошли фотографии – горные пейзажи, рыбалка, водочка… Люди в брезентовках, лица выбритые, но какие-то… неулыбчивые. Вот этот, справа, здорово на Шубина покойного похож – только лет на десять моложе и глаза не такие красные. Карта. Стоп…

Туманов подобрался ближе к свету. Карта (даже не карта, а фрагмент оной крупного масштаба) была старая, гнутая-перегнутая, края обтрюханные. Но «читабельная», как ни странно. Знакомые места изображала. Карадым, Черноярка, Аваш. На юге Бирюлино – большой славный город… Тысячи полторы жителей, помнится, не меньше. И горы окрест, горы… Как настоящие. И снежинка ручкой нарисована – аккурат между Карадымом и Тунгурским кряжем. Практически там, где он долг перед Родиной отдавал. Говоря словами американского президента, «защищал отчизну своей страны». Два года – на срочной службе. Восемнадцать лет назад.

Туманов недоверчиво покрутил головой. Совпадение? Однополчанин? Как-то тоскливо засосало под ложечкой, с пристрастием. Не лез бы ты на чужую делянку, мент. А как же Алешка?

Ладно, дома разберемся. Он прислушался к тишине, сунул папочку под мышку и двинул в прихожую. Риск, конечно, штука благородная, но… Страшно.

Ближе к вечеру он заглянул к Заруцкому. Практикант сидел в кабинете «отпускного» Сазонова и сиял, как образцовая бляха.

– Ну-ну, – пробормотал он. – Сияем? Как там наш любитель высокопоставленных дочек?

– Здрасьте, Павел Игорич! Вы его сразу прочуяли?

– Так это же элементарно, Саня. Проще пареного рэпа. У него на роже весь состав преступления черным по белому. Колется?

– Треск стоит. Вот, – Заруцкий кивнул на стопку исписанных листов. – Явка с повинной.

– Пожалел подлеца? – «Явка с повинной» была распространенным приемчиком: ты мне расскажи, а я тебе смягчу.

– Да так быстрее, – смутился практикант. – Зато сдал всех – влет – и тех двоих, и ларечницу, куда аппаратуру скинул…

– Прессовали?

– Кого? Этого сопляка? Пальцем не тронул… почти. Да не беспокойтесь вы, Пал Игорич, никакой залипухи – двое судимых. 206-я и 144-я, это по-старому…

– Я знаю, – перебил Туманов. В новом кодексе изменились и номера статей, и формулировки. Толку, правда, не прибавилось.

– В общем, ждали те двое внизу на лавочке, пока его симпатия ведро паковала, помахал он им с лоджии…

– Ясненько, Саня. Умница. Губского не видел?

– Уходить собирался, только что. Успеете поймать.

Лева Губский, друг и соратник, пойманный на крыльце управления, поскрипел, поворчал, но согласился подставить плечи на три дня. Оставалось уломать Скворечника.

– Туманов? Павел Игоревич? – Серьезный молодой человек возник как бы ниоткуда. Явно не страдалец из сетевого маркетинга. И не активист церкви «Возрождения Христа».

– Он самый, – пришлось притормозить. В груди как-то нехорошо сжалось.

Жестом фокусника продемонстрировав корочки – «Федеральная служба безопасности», – молодой человек сообщил:

– Вас просят поговорить.

Голосок у него был, как у автоответчика. Неужели накрылся у Шубина?.. Действительно, страшно. Туманов нервно огляделся.

– Кто просит?

– Мой начальник. В машине.

Ну да, у кромки тротуара стоял вызывающе-черный «Паджеро». А на крыльце РУВД курил сержант Степанцов, пэпээсник. Любил он покурить. Только и делал.

– Эй, Степанцов! – крикнул Туманов. – Майор наш не убыл?

– У себя, Пал Игорич, – сержант ткнул большим пальцем в вывеску за спиной.

– Спасибо, – поблагодарил Туманов и обернулся к фээсбэшнику.

– Только быстро.

Скучный дядя в машине – пожилой, лысоватый, в очках, – несмотря на июньское пекло, щеголял тройкой и галстуком. Туманову, облаченному в джинсы и «салфетку» (не в пакете же «макаров» носить), стало даже немножко неудобно.

– Вы очень помогли нам, Павел Игоревич, – обошелся элегантный без взаимных представлений. – Но дело на контроле, вы зря беспокоитесь – проводится совместная операция нашего управления и вашего главка.

Голос дяди навязчиво напоминал голос лектора. Наверное, в беспокойные перестроечные года в обществе «Знание» отсиживался, решил Туманов.

– Думаю, излишне объяснять, что дальнейшее ваше вмешательство в расследование – как дела об убийстве Шубина, так и махинаций «Диджей-Эр фарм» – нежелательно. – У скучного дяди были чересчур холодные неподвижные глаза.

Нет, скорее, в обществе «Память» тусовался. Любили там полуграмотных.

– Уверяю вас, все виновные будут наказаны, а вред, причиненный государству, минимизирован.

– Гм, – сказал Туманов.

– Безусловно, мы предпримем меры к розыску вашего племянника, – быстро вспомнил субъект.

Как же, предпримут. Структуры подобных организаций только на это и рассчитаны.

– Это все? – спросил Туманов.

– Все, – кивнул пожилой. – Мы надеемся на ваше благоразумие. Да и зачем вам эти дополнительные запутанные дела, граничащие с… личными неприятностями?

Туманов не стал выспрашивать, что его поджидает в случае «от противного». Некогда. Не так уж много у него на свете родственников, чтобы бросаться ими, как окурками. Подчеркнуто учтиво распрощавшись, он выбрался из джипа и поспешил к крыльцу. Интуиция подсказывала – есть единственное место, где ты можешь найти своего племянника…

– Поздравляю, Туманов! Только что звонили. Там, – испачканный чернилами палец указал на потолок, – очень довольны. Краденые вещи не успели сбыть, они уже возвращены в квартиру. Банда арестована. Юрий Михайлович крайне рекомендует поощрить руководителя следственной группы.

– Спасибо, товарищ майор, – Туманов внимательно проследил за пальцем. – У меня к вам просьба… Личного характера. Заодно и поощрите.