Мракобесы - Альберт Байкалов Страница 12

– Родная, милая. Да как же… Зачем? – Ленька захлебнулся нахлынувшими чувствами.

Зоя медленно опустилась на корточки, взяла его голову ладонями и заглянула в глаза:

– Когда вернулся?

Но Ленька словно не слышал ее вопроса. Какая, в конце концов, разница? Его душили обида и вопросы, на которые он тут же и враз хотел получить ответы.

– Как ты могла? – наконец выдавил он.

– Началось! – Лицо Зои сделалось каменным. Она выпрямилась. Не выпуская из своих рук ее ладони, он последовал ее примеру. Их лица оказались так близко, что он разглядел две маленькие точечки у левого зрачка. Черные с отливом волосы закрыли с двух сторон слегка вытянутое лицо… Перед ним стояла она, та, родная Зайка, знакомая до мельчайшей родинки и ставшая вдруг такой далекой, словно между ними был космос.

– Давай ты сейчас уйдешь отсюда со мной? – попросил он.

– Так, – она освободила руки и отошла. – Зачем?

– Как зачем? – растерялся он. – Я вернулся. Тебе теперь не надо заниматься этим. Мы уедем и начнем жизнь с чистого листа.

– А ты уверен, что я этого хочу? – ошарашила она.

– Как? – он развел руками.

– Послушай, – Зойка уперла руки в бока, – ты заплатил, и эти три часа я в твоем распоряжении.

– Неужели ты со мной за деньги…

– Выходит, за деньги, – вздохнула она.

«Нет, надо силой забрать и увезти ее отсюда!» – Ленька оглянулся на окно, размышляя, будут или нет слышны в случае чего на улице крики.

– Я никуда с тобой не пойду, – словно прочитав его мысли, сказала она. – И не думай.

– Куда ты денешься? – разозлился он.

– Поверь мне, – Зоя подошла к нему ближе, – не стоит тебе ничего предпринимать. Если я и вернусь в этот мир, то совершенно в другом качестве.

– Какой мир, какое качество? – неожиданно вновь поймав себя на мысли, что Зоя выглядит нездоровой и словно под гипнозом, спросил Ленька. В какой-то момент ему показалось, что она повторяет заученные фразы. Зоя будто бы готовилась к этой встрече и поэтому так быстро справилась с удивлением и испугом.

– Пока тебя не было, у меня в жизни произошло много разных событий. – Зоя положила ему на плечи руки. – Ты даже не представляешь, сколько радости и смысла есть совсем близко. Только протяни руку, и ты станешь частью другого, совсем не похожего на этот, мира.

– Что ты несешь? – пробормотал Ленька, вновь теряя над собой контроль. – Какой такой мир?

– Дурачок, – она ласково улыбнулась и взъерошила ему волосы. – Когда-то я тоже была такой.

Он схватил ее за пальцы, притянул руку к губам и стал целовать запястье.

– Ты сейчас чувствуешь лишь мою оболочку, – заговорила Зоя, – а она служит только для того, чтобы переносить душу, мысли, чувства и разум…

В какой-то момент Ленька перестал слышать ее голос. Он вдруг вновь, как когда-то давно, уловил аромат ее кожи и затрепетал от необузданного желания. Притянув Зою к себе, он осторожно стянул с ее плеч лямки платья. Она запрокинула назад голову и тряхнула волосами. Окончательно потеряв чувство реальности, он подхватил ее и перенес на кровать. Коснувшись ее спиной, Зоя выгнулась, подав к нему свое упругое тело. Он поймал ее губы своими, и, задыхаясь от восторга, стал целовать лицо, глаза, брови…

Они лежали и глядели в потолок, приходя в себя от бурно проведенного времени. Ее голова приятной тяжестью лежала на его руке. Опустошенность и истома стали сменяться нечеловеческой тоской. «Сколько у нее было до меня мужиков?» – Ленька покосился на Зою и опешил. Она плакала. Окрашенные черной тушью слезы стекали с уголков глаз к вискам, путаясь в волосах.

Ленька приподнялся на локте:

– Что с тобой?

– Разве не видишь?

– Ты плачешь, – он провел ладонью по щеке. – А почему?

– Потому что ты наверняка не станешь одним из нас, – одними губами сказала она.

– Сутенером, что ли? – растерялся он.

– Дурак! – Она села. – Все это лишь для того, чтобы заработать денег для нашего братства.

– Для чего? – протянул он.

– Я и так много тебе сказала. – Зоя сползла к краю дивана и встала. – За мной скоро приедут, а надо еще привести себя в порядок.

– Ты после меня поедешь к другому клиенту? – ощутив подступивший к горлу ком, спросил Ленька.

– Не знаю, – призналась она.

– Я не пущу тебя! – принял решение он.

– Даже не думай, – покачала она головой. – Тебя просто сомнут…

Она вышла из комнаты. В ванной зашумела вода.

Ленька подложил под спину подушку, сел и стал ждать Зайку, ставшую за эти два года Камасутрой.

«Она клялась, что будет ждать! – неожиданно молнией пронзила мысль. – А вместо этого что? Переспала с половиной города. И не только! – Ленька неожиданно ощутил вкус остатков ее помады на своих губах и аромат тела. – О чем это я? – Он отбросил одеяло и встал. – Она воняет… Нет, от нее смердит чужими мужиками!»

Леньку стало трясти. Удовлетворив животную страсть, он неожиданно понял, что не сможет просто так отпустить Зою. Вновь возникшая где-то в глубине его ненависть и обида вмиг заполнили все его существо. Появилось чувство, что он умрет до вечера, отравившись собственной злостью. Нет, оставлять это так нельзя! Нужно убить ее и сутенеров.

Ленька взял валявшиеся на полу штаны и стал одеваться.

Доносившийся из ванной шум воды стих. Скрипнула дверь, послышались легкие шаги, и в комнату вошла Зойка. Загорелое юное тело, плоский живот, спадающие на плечи волосы и розовые соски с почти прозрачной кожей.

Он зарычал, развернувшись вокруг своей оси:

– Да что же это такое?

Она поняла это по-своему. Подошла, обняла сзади за плечи, прижалась:

– Хочешь, я приеду ночью, и мы все повторим?

– У меня больше нет денег! – пытаясь разозлить себя, прохрипел он.

– Дурашка, какие деньги? – ее рука поползла от живота выше к груди, потом вниз. Он сердцем чувствовал тепло ее ладони и с трудом сдерживался, чтобы не развернуться, не притянуть ее к себе и снова не опрокинуть на кровать.

– Так же ты гладишь своих клиентов? – спросил Ленька и почувствовал, как она отстранилась и стала торопливо одеваться.

Он развернулся и только хотел еще что-то спросить, как в дверь позвонили.

– Мне пора. – Зойка неожиданно вытянула шею и потянулась к нему для поцелуя.

Он отшатнулся.

– Я написала на зеркале в ванной номер телефона, – бросила она, направляясь к дверям.

* * *

Размышляя, с чего начать разговор, Арчи взял салфетку, прижал ее к губам, скомкал и бросил на тарелку, которую тут же забрала прислуга.