Акваланги на дне - Сергей Зверев Страница 10

Полундра умолк и снова нервно оглянулся назад. На улице по-прежнему никого не было, за исключением какого-то мужчины, переходившего ее в этот момент и направлявшегося в противоположную от них сторону.

– Что ты все время оборачиваешься? – неожиданно спросила его Наташа. – Думаешь, за нами кто-то следит?

– Да нет. – Полундра пожал плечами. – Что за бред… Кому мы с тобой здесь нужны!

Наташа кивнула, ничего не сказала в ответ. Однако тревожное чувство у нее только возросло от этого делано беспечного уверения мужа.

Улица тем временем вывела их на небольшую площадь, включающую тенистый уютный скверик, под деревьями которого располагалось со своими полосатыми матерчатыми навесами-«грибами» уличное кафе, практически пустынное в этот час дня.

– Вон, пошли посидим там, – кивая на кафе, предложил Сергей Павлов. – А то ты, наверное, уже устала ходить сегодня. Там и поесть что-нибудь найдется.

Наташа послушно кивнула и направилась вслед за мужем под сень раскидистых тутовых деревьев, где стояли столики кафе.

Однако в смысле еды кафе оказалось весьма бедным. Немолодая уже продавщица, мирно дремавшая за витриной, посмотрела на посетителей довольно неприветливо и объявила, что из съестного имеется только пара видов пирожных, булочки с маком да бутерброды с ветчиной. Зато великолепный набор хороших крымских вин и привозного пива. Наталья была в отчаянии: обед в санатории они теперь несомненно пропустили, а здесь, в этом дурацком кафе, кормить ребенка было совершенно нечем.

Полундра заказал по паре пирожных каждому, булочку с маком Андрюшке, большую бутылку пепси-колы, а себе пива. После того как продавщица кафе выложила все это на прилавок, он расплатился, вместе с женой перенес заказ на один из столиков, выбрав такой, где тень от тутовых деревьев была погуще.

Усевшись за столик и принявшись за пиво, Полундра машинально посмотрел в сторону прилавка кафе. Там в это время объявился еще один посетитель. Взяв себе бутылку пива, он уселся с ней за один из столиков за спиной североморца. Все происходящее было совершенно обыденно, и Полундра никак не мог взять в толк, откуда берется у него это растущее беспокойство и ощущение, будто кто-то следит за ним.

Павлов и его семья ели молча и торопливо, утомленные жарой и долгой ходьбой по городку. Они были очень озадачены, когда внезапно продавщица кафе появилась возле их столика с подносом, на котором в окружении набора из ярких южных фруктов стояла непочатая бутылка дорогого коньяка с шикарной этикеткой.

– А мы этого не заказывали! – удивленно рассматривая поднос, воскликнула Наташа.

Но продавщица, теперь больше не сонная, а приветливо улыбавшаяся посетителям, невозмутимо стала составлять бутылку и фрукты с подноса к ним на стол.

– А это вам подарок, – улыбаясь, заявила она. – Вон с того столика.

Она указала на дальний столик кафе, где под матерчатым «грибком»-навесом на фоне залива виднелся рельефный силуэт одиноко сидевшего и тянувшего пиво мужчины.

– Сережка, кто это? – растерянно и с какой-то тревогой в голосе спросила Наташа. – Ты его знаешь?

Полундра тщетно вглядывался в силуэт сидящего к ним спиной мужчины и при всем желании не мог решить, знаком он с этим дарителем или нет.

– Ну что же, надо подойти посмотреть.

Полундра уже встал со своего места, но Наталья неожиданно ухватила его за руку.

– Стой, не ходи! – торопливо воскликнула она. – Бог с ней, с этой бутылкой, и с ее дарителем тоже!

– Подожди, Наташа! Может быть, это какой-нибудь мой старый приятель, – попытался успокоить жену Сергей Павлов.

– У тебя в каждом приморском городе приятели и собутыльники! Везде кто-нибудь подворачивается.

– Конечно! На то я и офицер флотского спецназа, чтобы у меня во всех портах друзья были! – невозмутимо возразил Полундра. – Я пойду.

– Ну куда ты? – с тихим вздохом воскликнула Наталья. – Опять приключения накличешь на свою голову!

– Да какие приключения! Я вообще в отпуске!

Оставшись за столиком с сыном, Наталья видела, как ее муж подошел к столику, где сидел подаривший коньяк мужчина, тронул его за плечо, но тут же отступил на шаг назад, и крайнее изумление отразилось на его лице.