Голова, которую рубили - Александр Матюхин Страница 9
Голова, которую рубили - Александр Матюхин читать онлайн бесплатно
— Лучше на мусорку. Ближе.
— Можно и на мусорку. — Мусор вошел, вытирая руки полотенцем. — Но там бомжей много. Давай-ка его к Севе отнесем. А что, хорошая идея. Квартира большая, гостей заходит мало. Засунем куда-нибудь под кровать, и дело с концом.
— У м-меня жена… — выдавил Сева, распространяя вокруг запах лука. Значит, начал трезветь. Лицо его по-прежнему оставалось белым. Острый нос, наоборот, светился лиловым.
— Знаем, знаем, Марфа твоя! — Мусор перешел на процедуру вытирания тем же полотенцем мокрой своей головы. — Вот ведь гад! Не вылезает! У тебя там в пакете ничего не шевелится?
Я ответил, что ничего. Нагнувшись над телом, Мусор стал затыкать полотенце в окровавленные клочки бумаги. Кровь из раны уже не шла, но все равно по полу расплылась небольшая лужица. Мне она напоминала томатный сок, и тут же пришла еще одна мыслишка — пора бы опохмелиться. Жалко только, что нечем. Плюс еще, бросив взгляд на Севино бледное лицо, цветом и видом напоминавшее испачканную простыню — эффект лилового носа, — я понял, что сейчас никакая жидкость ко мне в рот не полезет.
Мусор снова выпрямился во весь свой сто-пятидесятидевятисантиметровый рост и радостно сообщил:
— Смотри, как ловко заткнул! Почему это я на врача не пошел учиться? Глупый был, наверное, в молодости.
— Ага, фантастикой увлекался. Сигареты нет?
Мусор бодро замотал головой. Похоже, несмотря на то что под его ногами лежал обезглавленный труп с дыркой в спине, к Мусору вновь вернулось его обычное приподнято-без-мятежное настроение. Я уверен, что, наступи сейчас конец света, Мусор спокойненько уселся бы в какой-нибудь кипящий котел и начал бы рассказывать кучке рогатых чертей с трезубцами свежие и ужасно пошлые анекдоты.
— Кстати, господа! У меня к вам есть еще одно деловое предложение. На этот раз по поводу… кто не закрыл входную дверь? — Внезапно голос его сорвался до шепота. Пухлая физиономия побелела еще больше, чем Севина. И точно — я услышал, как входная дверь со скрипом отворяется.
— У т-тебя же там к-кровь на полу! — с трудом выдавил Сева и так побелел, что оставалось удивляться, как он не стал прозрачным или не растворился в воздухе совсем.
Я ничего говорить не стал. Просто развернулся и пакетом, в котором лежала голова Пал Палыча, высадил стекло. Встав на подоконник, спрыгнул в мокрый снег и побежал через дорогу, наперерез машинам, сквозь сугробы, к парку. А затем дальше — домой!!
Паника — вредная штука, но что поделать, когда в руке отрубленная голова, а на топоре могут быть отпечатки твоих рук?!
Поскальзываясь и чувствуя, что носки вновь становятся мокрыми и липкими, я заметил, что сзади меня семенит Сева. Вскоре он догнал меня, и мы перешли на шаг.
Парк кончился, а за ним последовала улица имени Максима Горького.
Некоторое время шли молча. Затем я спросил:
— А Мусор где?
— Мусор тоже смылся. Только, наверное, к себе домой, — хриплым от отдышки голосом ответил Сева.
— А ты почему не к себе?
— Не сообразил. — Сева виновато улыбнулся и снова дыхнул луком, — Знаешь, я пока к тебе заскочу. На минутку. А затем домой. У м-меня ведь жена…
Я примирительно поднял руки:
— Не надо больше о своей Марфе. Пошли.
— Марье… — щепетильно поправил Сева.
— Марфе! Как хочу, так и называю. Я ей не муж, и это моя личная свобода слова! — Пакет с головой несильно стукнулся о колено, но я не обратил на это внимания.
Мерзли ноги.
В квартире моей еще с доисторических времен мебели немного — диван, кровать, шкаф, несколько стульев и тумбочек, телевизор и две полки с книгами (последние две вещи не относились к предмету мебели, но я считал их именно таковыми). Еще на стене висел красивый ковер, доставшийся мне от бабушки. На кухне, помимо стола, холодильника и законных плиты с умывальником, стояли четыре табуретки. Вот, собственно, и все мое богатство. Сами понимаете, приличному вору позариться в моей квартире особо не на что.
На кухню-то мы с Севой и прошли. Сева тотчас включил в кране горячую воду, отрегулировал и засунул свою лохматую голову под кран. Тут же начал противно фыркать, как морж.
Я тем временем поставил на огонь чайник и сковородку, дабы Поджарить яичницу. В холодильнике обнаружилась кастрюлька с супом, но мне не хотелось показывать ее Севе, зная его вечно голодную натуру.
Однажды мы ходили на свадьбу к одному нашему общему знакомому (то ли к Савве Ивановичу Крахоборову, то ли к Папаниколаю Аркадию Тысуповичу), и там было на редкость много разнообразной пищи. От хлеба с черной и красной икрой до торта с кремовыми розочками. И Сева на том празднике сделался страшным. После трех выпитых «з-за здровье» рюмочек крепчайшего коньяка он налетел на стол, едва не забравшись на него с ногами, и стал с ужасающей скоростью поедать все, до чего могли дотянуться его тощие руки. Дотягивались они до многого, и со стола в Севин желудок вскоре в определенном порядке перекочевали:
— шесть бутербродов с маслом и черной икрой (красную Сева не уважал и презирал);
— несметное количество пирожных всевозможных видов и размеров;
— тарелка холодца, затем половина еще одной. Вторую половину в неравном бою у Севы отобрали здоровяк Капица и сам виновник торжества, то есть жених;
— тарелка жареной картошки;
— тарелка салата «оливье», пошедшая в Се-вин желудок как гарнир к вышеупомянутой картошке;
— три соленых огурца.
На четвертом Сева заснул, а так бы мог приключиться еще один рекорд Гиннесса…
Сева вылез из-под крана раскрасневшийся, с блеском вернувшейся трезвости в глазах. Нос его поблек, вместо лилового став неопределенно-фиолетовым.
— Голова трещит, — пожаловался он, почесывая макушку, — чего-нибудь выпить есть?
— Компот, — ответил я, роясь в холодильнике. Вернее, делая вид, что роюсь. Рыться было особенно не в чем, потому что помимо кастрюльки и бутылки с компотом внутри железного морозильника, носящего грозное прозвище «Титан-375», была только тарелка с засохшим жиром и кожицей от давно поглощенного мною помидора.
— С яблоками? — оживился Сева, заглядывая в недра «Титана» через мое плечо. — А в к-кастрюле что?
— С грушами, — отрезал я, захлопывая дверцу. Потом снова открыл и вынул четыре последних яйца, прикидывая в уме, сколько придется выудить из домашнего бюджета завтра утром, чтобы основательно затариться едой хотя бы недели на две.
Погруженный в эти размышления, я стал готовить яичницу. Сева сел на табуретку, положив костлявые локти на стол, и, в помощь мне, принялся усердно шмыгать носом.
По мере того как яичница успешно поджаривалась, ноги мои, одетые в шерстяные носки, согревались, а с Севиного лица сошла-таки краснота. Еще немного пошмыгав носом, он полез за тарелками, на правах лучшего друга порылся в столе, разыскивая вилки, и мы уселись поглощать обжигающую рот яичницу вкупе с кетчупом, горчицей, перцем и кусочками черного хлеба. Вдобавок Сева безо всякого предупреждения прорвался к холодильнику и выудил бутылку с компотом. Ее тоже распили на двоих.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии