Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2 - Андрей Яхонтов Страница 63

ВОЛК

— Как ни крути, — говорил мне Маркофьев, сопровождая гостей в эту так называемую русскую зону, — они все, вся Европа и Америка, будут оставаться для нас дойной коровой. Мы их будем доить и снимать с них накопления жирка и молочка. Что для их спортивной формы тоже совсем неплохо. Ну, а мы, вечно голодные и воинственные, будем для них вечной острасткой, не позволим им почивать и расслабляться. Этот расклад сил в мировой истории никогда не изменится: они будут глупой толстой пищей, мы будем вечно голодным волком. Из этого и надо исходить…

ЕВРОПЕЙСКИЙ УНИТАЗ

Как непохоже было его поведение на прежнее поведение за границей! Он теперь требовал, настаивал, брал на крик…

А раньше…

Вспоминалась наша студенческая поездка по линии научного общества в Польшу. Маркофьев ехал как председатель этого самого СНО, я — как первый заместитель и спичратер председателя. В первый же вечер мы здорово напились на Маршалковской. Так напились, что еле добрели до гостиницы. А, добравшись, не могли попасть ключом в замочную скважину двери нашего номера. Маркофьев лег на коврик возле лифтов и мгновенно уснул. Я попытался устроиться с ним рядом, но меня прогнал разбуженный храпом Маркофьева жилец из номера напротив. Самого храпуна, видя его внушительную комплекцию, он будить не решился. Позвать дежурную или администратора я боялся. Увидев, в каком мы состоянии, служащие отеля могли поднять скандал, сообщить о нашем пьянстве в Международный Центр студенческого творчества или в наш институт. На дворе стояли суровые коммунистические времена: за подобный прокол мы, молодые строители прогрессивного общественного строя, могли поплатиться научной карьерой и сделаться невыездными…

Возможно, вся история с запертым номером, в который мы не могли попасть, была подстроена администрацией гостиницы именно в расчете на нашу трусость. Утром, едва пробудившись и вновь не сумев отомкнуть дверной замок, Маркофьев ушел похмеляться. Я же призвал дежурную по этажу, которая с легкостью отперла заклинивший запор. Натерпевшись за ночь, я устремился в туалет. И, едва прикоснулся струйкой к белой фарфоровой чаше унитаза, сразу же, кажется, просто одним журчанием повалил ее на бок. Унитаз, как подрубленный пень, упал на кафельный пол. В ту же секунду в номер ворвалась свора представителей отеля, они дико закричали и стали требовать возмещения ущерба. После практически бессонной ночи и с похмелья я плохо соображал. К тому же — надо мной висел страх, про который я упомянул. Меня могли ославить, опозорить, обо мне могли сообщить в посольство! И я раскошелился, отдав все деньги, что у меня при себе нашлись.

Довольные вымогатели удалились, я продолжал скакать на одной ножке, поскольку чинить поваленный унитаз никто не собирался, а вернувшийся повеселевший Маркофьев, глядя на меня, расхохотался.

— ТОЛЬКО ПОКОЙНИК НЕ ССЫТ В РУКОМОЙНИК, — жизнерадостно сказал он и тут же, на моих глазах, продемонстрировал, как это делается. А потом начал возмущаться. — Они взяли тебя на пушку, а ты сдрейфил… Как еще можно прикасаться к унитазу, если не всей массой? Ты, что ли, должен над ним парить?

Он хотел идти и требовать назад мои злотые, но я его не пустил.

Широту моего друга, впрочем, невозможно было обрисовать. На нем было обручальное кольцо (он уже был женат на Лауре), это кольцо он обещал подарить девчонке-официантке, с которой познакомился, похмеляясь, и теперь привел ее с собой в номер, но в изменившейся ситуации решительно отдал кольцо мне и сказал:

— Иди продай, тут у них золотишко неплохо идет, а мы останемся в номере, раньше, чем через два часа не возвращайся… Разочарованной девчонке объяснил: — Пойми, я должен выручить друга… Это святое. Тебе я пришлю из России другое, с вот таким бриллиантом…

Я отказывался взять столь необдуманный дар, но Маркофьев вытолкал меня в коридор и зашептал:

— Только попробуй его продать… Я тебе голову отвинчу…

И был прав, потому что обручальными кольцами не торгуют… Я об этой плохой, ведущей к распаду семейного союза примете тоже слышал.

— Лучше подарю эту веригу другой дурашке… Дежурной с первого этажа… Такая у нее сочная попка… — сказал он.

Не без удовольствия вспоминая нашу польскую поездку, он рассказывал:

— Я на то кольцо поймал их штук десять… Доверчивых дурех… Покажи им колечко — на все готовы… Глупые… Как золотые рыбки… Только старик-маразматик мог золотую рыбку отпустить, когда она выполнила его желания. Я бы ее после этого зажарил.

ЗОЛОТЫЕ РЫБКИ

Это было еще одно блюдо его меню: жареные в сметане золотые рыбки. Их приносили на золотых подносах и раскладывали вдоль столов похожими на вязанки хвороста ворохами…

КАК ЕЩЕ РАЗВЛЕКАЛИСЬ ГОСТИ

Ловили щук во рву. Охотились на пятнистых оленей, которых Маркофьев расплодил в своем парке. Били уток и лебедей на озере, которое он вычистил и украсил водяными лилиями и кувшинками, лотосами и незабудками.

— Тоскую по России, — говорил он. — А также по Индии и Чехии, где полно фазанов. По притокам Ганга и Дунаю, где рыбы почти не осталось… По Гималаям и Пику Коммунизма… Где водятся редкостные горные архары… То есть, проще говоря, опять-таки козлы…

НАПЕРСТОК

Новым его изобретением, наповал сразившим приезжавших воротил и воротилиц, стал скромный столик для игры в наперсток, его Маркофьев утвердил на малахитовом постаменте посреди специально воздвигнутого в парке шатра и сам выступал в роли зазывалы и фокусника. Он и точно был прирожденный факир. Я никогда не мог угадать, под каким стаканчиком (читай — наперстком) находился шарик. И гостям это тоже не удавалось. Завороженные моим невезением (я, по просьбе Маркофьева, первым ударялся в игру) и собственным азартом, они спускали миллионы.

ОТЦЫ И ДЕДЫ

— Наши отцы и деды колошматили их почем зря, — говорил мой друг. — Размазывали в пух и прах. Так неужели мы, потомки, не разделаем немчуру, англичашек, французиков и американосов под орех? Грош нам тогда цена и вечный позор!

ЛОМБЕРНЫЕ СТОЛИКИ

Вскоре рядом с наперсточным инвентарем были установлены привезенные из Монте-Карло и изготовленные специально по заказу Маркофьева ломберные столики для игры в подкидного дурака. Дремучим иностранцам и эта игра оказалась в новинку. Но как она захватила их!. Маркофьев открыл платные курсы по обучению, а затем принялся обдирать выпускников, невзирая на полученные ими дипломы, испещренные множеством штампов впервые в мире учрежденной "школы дураков" и снабженные неслыханным количеством степеней защиты от подделки.

ПРАВИЛА ИГРЫ В ПОДКИДНОГО ДУРАКА

"Это не столь простая игра, как может показаться непосвященному, — говорилось в инструкции, которую получал каждый, кто вносил аванс — чтобы принять участие в нешуточном сражении. — К примеру, надо считать и запоминать, какие карты выходят из обращения, и, следовательно, какие остаются на руках у партнеров и противников".