Безумная практика - Александр Попов Страница 6

— Ну мы тогда выйдем, если вы не против.

На это я отреагировал еще одним приступом. В глазах девочек вспыхнула настороженность, а я без сил упал на многострадальный диван. Я смеялся, не в силах остановиться, пока не послышался убедительный шепот:

— Я же говорила, что он серьезно болен, а ты мне не верила.

Это было уже слишком. Держась руками за живот и сползая на пол, я задыхался от душившего меня смеха. Теперь и Даша поверила, что со мной не все в порядке. Видимо, она где-то видела, как действуют в подобных случаях, поэтому твердым шагом вышла из угла, подхватила ведро и выплеснула на меня остатки воды.

Я опешил так, что сразу перестал смеяться. Судя по ужасу в глазах Даши, она только теперь поняла, что сделала, и ожидала немедленной смертной казни. А Варя даже зажмурила глаза, не в силах поверить в то, что натворила ее такая рассудительная сестра. Немая сцена продолжалась не менее минуты. Вытирая краем мокрой футболки с лица слезы и воду, я поднялся на ноги. Услышав движение, Варя открыла глаза, взглянула на меня и еще плотнее их зажмурила, а Даша так и продолжала стоять с ведром в руках, словно каменное изваяние с испуганно вытаращенными глазами. Из ведра на пол тек тоненький ручеек.

Я прошел в спальню, достал чистую футболку и второй раз за такое короткое утро пошел переодеваться. Посмотрев на свой жалкий вид в зеркале, я порадовался, что не надел ее после первого купания, иначе сейчас пришлось бы ходить по дому в рубашке. Прополоскав и повесив сушиться несчастную футболку, чтобы не бросать ее мокрой в корзину, я подумал, что количество пострадавших вещей неуклонно растет и страшно представить, каких величин оно достигнет к вечеру. В любом случае через три недели с меня можно будет писать картину «Мамай на пепелище». То, что я к этому времени озверею и одичаю, сомнений не вызывало, а уж пепелище девочки обеспечат.

Ополоснувшись под душем, я сел на край ванны и стал размышлять, как же мне выпутаться из этой ситуации, поднял глаза вверх, но беленый потолок с причудливо извивающейся трещиной оставил меня без ответа. «Надо бы ремонт сделать», — подумал я, но, вспомнив события утра, отогнал эту мысль как заведомо вредную. Досконально изучив обстановку ванной комнаты, будто желая ее запомнить такой, какой она была до нашествия близняшек, я вздохнул, собрался с духом и направился в зал, который казался мне теперь оккупированной врагом территорией.

Девочки уже пришли в себя и теперь, стараясь загладить вину, усердно наводили порядок. Я остановился в дверях, не замеченный ими. Похоже, попытка номер два оказалась удачнее. Все предметы интерьера уже занимали предназначенные им места. Одна девчонка, кажется Варя (у меня вроде начало получаться их различать), сидя на коленках, горстями собирала в кадку с пальмой просыпавшийся грунт. Даша терла тряпкой пятно от пива на паласе, которое никак не хотело покидать насиженного места. Тогда девочка выжала тряпку, бросила ее на палас, зыркнула на сестру, не обращающую на нее внимания, и поводила над грязным местом руками. Через несколько секунд пятно, ставшее похожим на медузу, медленно заползло на тряпку, не оставляя на паласе никаких следов. Даша еще раз взглянула на сестру, выжала тряпку в ведро, довольно улыбнулась и увлеченно занялась пятном на диване. В это время Варя, заслоняя спиной от близняшки пассы руками, заставляла оставшиеся песчинки возвратиться назад. Со стороны это было похоже на небольшой смерч с основанием, блуждающим по полу в поисках оставшейся земли, и воронкой, высыпающей найденное в кадку. После того как палас около пальмы был вычищен, смерч развернулся воронкой в сторону Варвары, кивнул, будто докладывал, что задание выполнено, и исчез, растворившись в воздухе.

Упражнения «бытовой магии» заставили меня стоять с раскрытым ртом. Одно дело, когда знаешь, что ловкий фокусник прячет за тыльной стороной ладони карты, чтобы потом выхватывать их «из воздуха» и поражать этим зрителя, и совершенно другое — наблюдать, как две маленькие девочки, скрывая применение волшебства друг от друга, заставляют грязь и пыль их слушаться.

Далее под взглядом Варвары пачка с крекерами зашевелилась и разделила свое содержимое на две части — целых печений и поломанных, Даша в это время, чтобы не пачкать тряпкой диван, заставила пятно на его сиденье сползти на пол, добраться до ведра, залезть на его пластиковый борт и скользнуть в воду. За этим занятием ее и застукала сестра, у которой самой продолжал шевелиться пакет с печеньем. Девочки возмущенно посмотрели друг на друга, собираясь обвинить в применении запрещенной мной магии, но тут же дружно захлопнули рот. Они обернулись на дверь и увидели меня. Вскочили на ноги и, указывая друг на друга, выпалили еще одно стандартное заявление:

— Она первая начала.

Я махнул рукой и сказал:

— Похоже, чему-то полезному в вашей Школе все-таки учат. Молодцы!

Девочки, ожидавшие нагоняя, растерялись и потом дружно покраснели от удовольствия.

— Завтрака у нас так и не было, поэтому попробуем сначала.

Так я объявил перемирие.

На этот раз никаких неприятностей не случилось. Мы быстро умяли яичницу с колбасой и теперь наслаждались чаем, бутербродами с маслом и малиновым вареньем, которое я держал исключительно для лечебных целей. Девчонки, не задумываясь о великом предназначении этой ягоды в моем доме, черпали его ложкой прямо из банки, решив пропустить утомительную стадию намазывания сладости на батон. Когда варенье в банке закончилось, а вместо него на бутерброды с маслом стали насыпать сахар, я решил, что девочки дозрели до разговора.

— Итак, если я все правильно понял, вы ученицы Школы волшебства.

— Магии, — перебила меня Варя с набитым ртом.

— А есть разница?

Девочки чуть не поперхнулись и так посмотрели на меня, что я почувствовал стыд за свое невежество. Потом Варя повернулась к сестре, кивнула ей, мол, ты у нас умная, вот и объясняй, и вернулась к прерванному занятию. Даша с неодобрением посмотрела на нее, но отложила бутерброд и сказала:

— В мире людей принято, что волшебник — хороший, а колдун — плохой. А ведь есть еще ведьмы, феи, чародеи, некроманты. Всех и не перечислишь. Кстати, совсем не обязательно, что фея может быть только женщиной, а тот же некромант — мужчиной. Но на самом деле особой разницы между всеми ними нет, дело только в способах достижения цели.

— А вы кто? — осторожно спросил я. Мысль о том, что Варя и Даша могут быть некромантами и, чтобы не потерять форму, дружно примутся реанимировать тушки убиенных фумигатором комаров, заставила похолодеть.

— У нас пока общеобразовательный курс, — пробормотала Даша, заметив, как Варя перевернула сахарницу, извлекая последние крупицы. — После окончания второй ступени мы вправе сами выбрать себе специальность.

— Я, наверное, в ведьмы пойду, — проговорила Варя с набитым ртом. — Им умываться не обязательно, да и метла у них не для того, чтобы полы мести. — Она многозначительно посмотрела на меня.

— А ты, Даша, кем хочешь стать?