Геракл без галстука - Дмитрий Смирнов Страница 45

И вот тут на сцену вышло, пожалуй, единственное понятие, которое не утратило за истекшие от Геракла до наших дней века своего изначального смысла, — связи! Адмет, волею Зевса целый год ходивший в начальниках у самого Аполлона, решил ради такого случая задействовать их во всю мощь.

Еще до плавания аргонавтов Аполлон совершил проступок, который главный олимпиец был склонен трактовать как военное преступление и теракт на оборонном предприятии и, за который уже совсем было, собрался приговорить провинившегося к высшей мере. Бог солнца в отместку за гибель своего сына Асклепия перебил всех циклопов, ковавших для Зевса молнии, из-за чего всевышний остался в преддверии грядущей битвы с титанами словно голый. И если бы за сына не вступилась титанида Лето, пообещавшая, что мальчик исправится, то остаток эпохи Аполлон провел бы в царстве Аида.

Суд счел возможным заменить приговор на более мягкий, прописав Аполлону год исправительных трудовых работ в любом случайно выбранном царстве. Жребий пал на Феры, которыми руководил Адмет, отлично понимавший, какой сюрприз преподнесла ему жизнь. Поэтому он ежеутренне за ударный вчерашний труд выносил подчиненному благодарность в приказе и отпускал в увольнительную. Где Аполлон, надо сказать, вел себя подобающим солдату в отпуску образом: налегал на вино и лапал девок. Что, впрочем, он регулярно делал и на гражданке еще до знакомства с Адметом.

В награду за столь необременительную службу Аполлон на свой дембель подарил хозяину весьма нестандартный подарок: все его овцы с этого момента приносили в два раза больше ягнят, чем обычно.

— Пусть они, как бы это выразиться, «удабливаются», — сформулировал Аполлон. — Так сказать, удвоим овечий ВВП.

Оттого олимпиец был несколько удивлен, когда Адмет побеспокоил его со своим вопросом относительно дрессуры крупных хищников. Поскольку дело не сулило непосредственно самому Аполлону ни красавицы в невесты, ни веселья на пиру, то солнечный стрелочник тут же предложил обратиться за помощью к самому большому в эллинском мире и его окрестностях специалисту, уже успевшему отлично зарекомендовать себя в работе и со львами, и с кабанами. Тем более что Геракл вряд ли откажет старому знакомому в такой пустяковой услуге.

Геракл, действительно, помог, доказав всем, что в одну повозку при грамотном подходе можно впрячь не то что коня с ланью, но и вообще кого угодно. Он провел в подтрибунном помещении соответствующую работу с упряжными животными, после чего те как миленькие проделали бок о бок требуемый круг по ипподрому. Изумленные зрители лишь отметили, что звери выглядят несколько апатично: кабан пошатывается, а лев все время ежится и крутит шею.

Провожая Геракла домой, еще не до конца пришедший в себя от свадебных торжеств Адмет поклялся быть должником героя до конца своих дней и, когда бы тот ни посетил его дом, всегда принимать гостя как сошедшего с небес. Удивительно ли, что Геракл не прочь был периодически наведаться к старому другу. Так он и поступил, направляясь во Фракию, благо, Феры располагались почти по дороге. Вот только хорошего веселья на этот раз не получилось.

То есть поначалу все как будто шло неплохо. Адмет встретил Геракла у дверей палаццо, проводил дорогого гостя в свой Овальный кабинет, где велел слугам устроить пир. Но сам был как-то странно печален и пить наотрез отказался, чем очень озадачил гостя. На все расспросы, что случилось, хозяин отвечал уклончиво, вроде: «Да так, семейные проблемы», а потом и вовсе ушел, сказав, что он на минуточку.

Геракл продолжил выпивать в обществе слуг и даже попытался зазвать одного пожилого в компанию, выговаривая ему.

— Смотри, какой ты помятый. Сейчас накатишь, все морщинки разгладятся!

Но и слуга не стал пить, хотя, если бы Геракл пошел на принцип и поставил вопрос «ты меня уважаешь?» ребром, выбора бы у старичка не осталось. На его счастье, гость был в благодушном расположении и не обиделся, а совсем наоборот — предложил спеть и первым же затянул: «Время идет, нас не будет ждать оно». И опять его порыв никто не поддержал.

— Да что это у вас как помер кто! — развел руками Геракл, и тут выяснилось, что кое-кто действительно помер.

За пару дней до появления Геракла во дворец к Адмету прилетел вестник богов Гермес и, переминаясь с ноги на ногу, промямлил:

— Понимаешь, чувак, тут такое дело вышло… Как это получше сформулировать… Ну, как бы game over. В общем, ты — покойник.

— Странно, — подумал Адмет, — обещали вроде бы бабу с косой.

И собрался уже падать замертво, но Гермес попросил его подождать с этой процедурой, потому что на самом деле все было не так плохо, как могло показаться с первого взгляда. Аполлон, узнав, что время Адмета вышло, подъехал к прядущим нити судьбы мойрам и, подобно немецкому шпиону на советском заводе, умело вывел это ткацко-прядильное предприятие из строя. С ящиком шампанского в руках и фразой: «Здорово, девочки!» — он ногой открыл дверь в судьбовершительную каморку, и дело было сделано. Мойры, которых с начальной школы никто не то что девочками, а вообще иначе как уродинами не называл, нарезались моментально и еще как минимум сутки будут не в состоянии исполнять служебные обязанности.

И Адмету за эти самые сутки следовало найти кого-нибудь, кто согласился бы добровольно вместо него сойти в царства мертвых. То есть ему представился тот самый шанс, про который позднее в рифму сказали, что он не получка и не аванс, и имеет подлое свойство выпадать только раз. А потому — неплохо было бы его реализовать.

И вот по этому, в прямом смысле жизненно важному, вопросу Адмет понимания у окружающих не нашел. Пожилые родители царя как-то вдруг смутились и в ответ залепетали что-то невнятное:

— Ты понимаешь, мы бы с радостью, но ведь только вот на пенсию… И деньги неплохие, для себя пожить хоть чуть-чуть… А то все детям-детям, а о себе-то… Путешествовать вот решили, тур в Ленинград вчера приобрели…

И из жителей Фер никто не ответил согласием на предложение Адмета, хотя тот обещал семье пожертвовавшего собой просто райские условия. Даже осужденный на смерть преступник, ожидавший казни в подвале суда, заявил, что ему торопиться некуда, так прямо и сказал Адмету: «Умри ты сегодня, а я — завтра». После чего был немедленно повешен, но царю это не помогло.

И когда уже стало понятно, что затея провалилась, неожиданно предложила свою кандидатуру жена Адмета — Алкестида. Сложно сказать, что подвигло женщину на такой шаг, но в тот же вечер на официальном бланке Ферской городской администрации было заслано в канцелярию Гадеса заявление с просьбой вместо Адмета включить в список усопших его супругу.

А надо сказать, что вплоть до этого момента отношения у Адмета с женой складывались на удивление неплохо. И если личная жизнь прочих эллинских властителей регулярно давала почву для скандальных публикаций в желтой прессе, что потом в полной мере отразилось в мифологии, то во дворце Фер стояли просто райская тишь и столь же райская благодать. Неудивительно, что Адмета крайне огорчил выбор, сделанный им из двух предоставленных зол.