Советник президента - Андрей Мальгин Страница 4

Дома Игнатий застал такую картину. Валентина мило щебетала по телефону с нужным человеком — немецкой консульшей («Розочка, дорогая, какая же ты умница, как здорово ты придумала»), время от времени отодвигая трубку в сторону и делая выразительные гримасы, из которых следовало, что от «дорогой Розочки» ее уже тошнит. А дочь-подросток, по-мужицки развалясь в кресле, пожирала гигантский бутерброд с ветчиной, одновременно со скучающим видом перелистывая страницы толстенной «Всемирной истории отравлений».

Игнатий вдруг ясно представил, как в свое время родная дочь, узнав о его изгнании из администрации, тут же на практике применит знания, почерпнутые во «Всемирной истории отравлений», а пока он корчится в муках на полу, Валька довершит дело, затянув на его шее телефонный шнур. Пока Валентина не закончила свой дипломатический разговор, Маша молчала, делая вид, что увлечена чтением и едой. Как только трубка была положена, любящая дочь сказала злобно:

— Ну что, явился, старый мудак?

— Маша, заткнись! — среагировала Валентина, — Что он тебе сделал?

— Он не прислал мне машину к школе. Наседкина точно подумала, что у нас ее отняли.

— Как он мог прислать машину, — вступилась за мужа Валентина, — если он был у Кузьмы Кузьмича. Кстати, как там Кузьмич? Ты сказал ему про вертушку?

— Нет, не получилось. Он пытался говорить со мной по делу.

— По делу? Плохо. Надеюсь, ты не сморозил какую-нибудь глупость?

— Кажется, не сморозил, — покривил душой Игнатий. Если бы Валентина услышала, чем у него закончился разговор с Кузьмой Кузьмичем, она точно начала б его долго и нудно пилить. Этого Игнатию не хотелось.

— Нет, я их все-таки не понимаю. Советник президента — а в доме нет вертушки.

— Валентина, зачем нам вертушка?

— Ты что — идиот? Во-первых, мы ее поставили бы в коридоре, на видном месте. Раньше на них были советские гербы, сейчас что — орел что ли, не помнишь?.. А что ты вообще помнишь… В любом случае все сразу будут знать, что у нас в доме правительственная связь. А дом с правительственной связью — это совсем не то, что дом без правительственной связи. А во-вторых, если надо куда-то звонить с просьбами, лучше уж, наверное, с министром по вертушке соединяться, чем через секретаршу. Уж точно не откажет.

— Валя, на работе у меня и так стоит вертушка, ты же видела. Я всегда могу ей воспользоваться. Но должен тебе сказать, что сейчас все взяли моду даже к вертушке подходить через секретаря.

— Ну, по крайней мере, если ты звонишь по вертушке, тебе не отказывают.

— Мне и так не отказывают. Я ж советник.

— Какой ты на хер советник! Я — советник.

— Мама… — укоризненно сказала с кресла дитя-злодей, сама, между прочим, не чуравшаяся в узком домашнем кругу крепкого русского словца.

— Какой ты советник, — продолжала Валентина, — если ты ездишь на машине калининградской сборки. Дачу на Рублевке тебе не дали. В «Барвиху» и даже в «Сосны» каждый раз пробиваемся с боем. Мы живем в квартире, в которой проваливаются полы. Девочке летом поступать, ты еще не встретился ни с одним ректором. Почему наша семья обслуживается в Сивцевом Вражеке, хотя другие прикреплены к поликлинике в Романовом переулке, причем в полном составе прикреплены, заметь. Ну хотя б к Мичуринскому прикрепили, так нет! Именно в Сивцев вражек засунули, в самое что ни на есть дерьмо. Да тебе наплевать на нас с Машкой, мы для тебя пустое место… «Советник»! Никакой ты не советник, а одна видимость. Так, одно название. Валентина была готова к длинному разговору. Игнатий длинного как раз и не хотел. Он по опыту знал, что, если она распалится, то может дойти до рукоприкладства.

— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал он, — в следующий раз обязательно скажу Кузьмичу про вертушку, а потом как-нибудь подниму вопрос о поликлинике. Насчет дачи — я ж в свое время сам отказался. За нее платить надо много.

— Ну и мудак, что отказался. Уж платили б как-нибудь. Коммунальные платежи не смертельны.

— В то время ежемесячные платежи за дачу как раз равнялись моему окладу. Это было бы, знаешь ли, вызывающе. Еще б всплыло, что мы две квартиры без договоров сдаем, что я дивиденды сама знаешь где получаю, и тоже тайком, в конвертиках. Налогов не платим, между прочим. Это сейчас нам всем зарплаты в администрации подняли.

— Тем не менее, — ядовито возразила Валентина, — никто у «вас всех» никогда не спрашивал, на что вы живете… А у тебя и спрашивать нечего. Ты писатель, имеешь право гонорары получать. Так что платили бы мы как-нибудь, не обанкротились. Зато как звучит: Руб-лев-ка. Человек, у которого дача на Рублевке, это уже совсем другой человек, это человек с большой буквы, к нему везде особое отношение. Эх ты.

— Перестань.

— Не перестану, — Валентина оседлала любимого конька. — Никогда ни от чего нельзя отказываться. Вспомни, вон Евтух на первом съезде заявил, что надо отменить депутатские залы в аэропортах. И Горбач их взял и сгоряча отменил. И Евтух оказался в полной жопе: он при коммунистах двадцать лет летал через депутатские, а как сам стал депутатом — на тебе. И он же не только себе поднасрал, он же всем поднасрал. Его потом Коротич чуть не убил за эту инициативу. Демократия демократией, но есть же элементарные приличия. Слава богу, Кузьма Кузьмич не погнушался, вник в проблему, убедил Мишина, вернул как-то назад эти залы. А то ведь долгое время, кроме как в Шереметьево, нигде «випов» не было. Приходилось вместе с населением в очереди на регистрацию стоять, ужас.

— Ладно, хватит. Скажи лучше, что там Роза говорит? Мы едем на Бодензее или не едем?

— На Бодензее едем, это без сомнения. Но эта проститутка не пригласила нас на прием по случаю 20-летия немецкого издания «Архипелага». Якобы забыла. Хорошо, я случайно у Ильиничны узнала. Пришлось звонить, давить. Приглашения пришлют завтра.

Да, тут не поспоришь. Немецкое посольство — это святое. На случай присядкинской отставки Валентина готовила запасной аэродром именно в Германии.

— Погоди, Валь, завтра же мы позваны к Давилкиным.

— Идиот. В посольство только приглашения — завтра, а сам фуршет — в четверг. Не волнуйся, я все контролирую. У меня голова еще свежая. Расслабься, я тебя доставлю в нужное время в нужное место. — Валентина подумала и для убедительности зачем-то добавила: — Не ссы.

Давилкины жили в большой квартире на задах Нового Арбата. Дом был только что отреконструирован и заселен. В нем, по сведениям Людмилы Давилкиной, кроме них, еще обитали один известный по телевизионным передачам юморист плюс никому неизвестный, но очень богатый нефтяник. Все остальные были чиновниками московского правительства. Видимо, Давилкины были хорошими соседями, так как на вечеринке у них наблюдались и юморист, и нефтяник, и несколько людей из мэрии. Да, чуть не забыл. Иван Харитоньевич Давилкин тоже был чиновник, но кремлевский. Коллега Игнатия по работе, так сказать. Игнатий с ним был не особо близок, но Валентина на всякий пожарный завязала отношения с его женой. К Давилкиным следовало пойти, чтобы хоть как-то укрепить неопределенные позиции старика в кремлевской администрации. А один из способов укрепить позиции — сделать отношения неформальными. Кроме того, на таких приемах Валентина решала важнейшие задачи: обзаводилась новыми полезными знакомствами, разузнавала всевозможные слухи и сплетни из высоких кругов ну и в меру сил сама распространяла нужную ей проверенную, непроверенную и ею же сочиненную информацию.