Отдам осла в хорошие руки... - Марианна Гончарова Страница 4

С детства родители учили меня плохому. Да-да, мои интеллигентные родители учили меня плохому. Например, воровать. А вы думали?..

Однажды мы — моя мама, мой спортивный папа и малолетняя наивная я — шли с пляжа, с нашей речки по имени Прут, и проходили мимо колхозного поля. И мама говорит папе, что так хочется вареной кукурузы, ну просто очень хочется! А маме в тот момент совсем нельзя было отказывать, потому что моя сестра Таня вот-вот должна была родиться. Между прочим, мама очень хотела вторую девочку, потому что, как вам скоро станет ясно, первая не очень-то удалась. И конечно, папа полез на колхозное поле ломать кукурузу — молочную, ароматную, сочную кукурузу, которую очень хотела мама. А я, как порядочная, хоть и неудавшаяся дочь, полезла папе помогать. Можно сказать, стала его соучастницей в таком неблаговидном деле. Наша интеллигентная мама стояла на атасе, но загляделась на какой-то цветочек. И когда мы с папой мирно и беспечно грабили народное добро, складывая его в папину рубашку, завязанную торбой, на нас выскочил сторож колхозного поля с косой наперевес, бдительный, суровый и, как потом оказалось, очень недоброжелательный.

— Па-пу-шой, па-пу-шой! — закричал сторож, потрясая косой. — Папушой, папушой! — И понесся к нам, мстительно блестя глазами, исполненный праведного гнева.

И вместо того чтобы развернуться и бежать со всех ног, придерживая руками мою будущую сестру Таню, мама, проявив недюжинный филологический интерес, изумленно распахнула и без того огромные глаза и осведомилась:

— А что значит это забавное слово «папушой»?

— Это значит «кукуруза» по-молдавски! — на ходу прокричал папа, вскидывая на одно плечо меня, а на другое — рубашку с краденой кукурузой.

— Да?! — радостно удивилась мама.

— Да! А еще это означает, что меня исключат из партии за воровство и я не смогу участвовать в Спартакиаде народов СССР! Бежим!!!

И мы побежали. Получалось довольно бойко, но сторож не отставал. И его можно было понять: на пляж каждый день ходят толпы народу, и все любят молодую кукурузу, особенно когда она так спокойно и бесплатно торчит рядом с пляжем. Но почему-то именно на нашей семье терпение сторожа закончилось, и он решил, видимо, для себя: сегодня или никогда. Он не отставал, мчался решительно и целеустремленно, как служебная овчарка за беглыми каторжниками, голося проклятия и причитая: «Папушой-папушой!» Но он плохо знал моих родителей. Они ведь занимались спортом и каждое утро бегали на стадионе, папа — шесть кругов, а мама… Мама вязала мне кофточку, сидя на трибуне стадиона и наблюдая, как папа наворачивает круги, но считалось, что она тоже бегает.

Короче, когда наша вороватая семейка, преследуемая неугомонным сторожем, с мелким суетливым топотом пронеслась мимо людей, ожидавших автобус, который обычно увозил пляжников в город, когда мы — подающий надежды мастер спорта, тренер по гимнастике мой папа, уважаемая всеми учительница английского языка, красавица моя мама, потенциальная карманница, а возможно — и форточница, трехлетняя я и сторож, с которым мы практически уже сроднились в нашем общем изнурительном марафоне, — так вот, когда мы ойкая, улюлюкая и поднимая клубы придорожной пыли, как кочевники Золотой Орды, промчались мимо автобусной остановки, пляжникам, скучающим на томительном вечернем солнце в ожидании транспорта, было что потом обсуждать и рассказывать знакомым.

Мы, конечно, благополучно оторвались, замели следы и скрылись в неизвестном сторожу направлении, но еще долго мама боялась выходить из дому, а папа, уходя на тренировку, надевал кепку и темные очки, подымал воротник рубашки и вообще стал ходить торопливо и почему-то боком.

Кстати, с тех пор в нашем доме кукурузу не едят.

Ну вот, а вы удивляетесь, почему я выросла именно такая. Нет, охота к воровскому ремеслу в тот день была отшиблена во мне раз и навсегда. Но талант любое событие своей жизни превращать в происшествие сохранился у меня и по сей день. И вот вам доказательство…