Тень великого канцлера - Владимир Пучков Страница 39

— А детей завести не успевают? — съязвил Добрыня.

— Насчет этого не знаю, не слышал.

— А что, побыстрее-то нельзя? — застонал Яромир.

— Нельзя! — строго сказал смотритель.

— А ежели на конях?

— Так ведь дракон-то их учует, и тогда такое начнется… а в поезде, между прочим, люди. Он и так через каждый метр останавливается и траву жрет, а коней зачует, перепугается насмерть, с места не сдвинешь! Был уже прецедент, и не один, — добавил он строго, подняв кверху палец.

— Постойте, а есть же еще одна дорога! — вспомнил Яромир. — Мы на ней стояли. Там на столбе написано: «Урюпинск — Париж»!

— Во-первых не Урюпинск, а Женева, — нахмурился смотритель, — а во-вторых, на этой дороге хозяйничает Черный рыцарь. А у него разговор короткий — секир башка всякому встречному. Совсем замучил гад, управы на него нет!

— А где же ваш король?! — рявкнул Муромец. — Куда он смотрит? Я бы за такие дела… У нас вот был Жужа, так он до сих пор небось по кустам прячется!

— Жужа? — Смотритель изменился в лице. — Вы знали Жужу?

— Я его не знал, я его бил! — гордо сказал Муромец, выпятив грудь. — Лично заразе все зубы вышиб, кроме одного, чтобы смешнее было. А что такое?

— Ничего! — быстро ответил смотритель и отвернул ся к толпе. — А ну занимайте места! Не толкаться, детей и женщин не бить! Через пять минут отправление.

— Слышь, братан! — Яромир потянул мужика за рукав. — А вообще-то коней здесь купить можно?

— Что? Коней? Конечно, можно. Только я бы не советовал. Все-таки Черный рыцарь… ну он-то еще интеллигент. А вот Жужа… Внимание! Поезд отправляется!

Возница на козлах подпрыгнул, щелкнул пастуший кнут. Дракон вздрогнул, выдохнул длинную струю пара.

— Эх, жизнь бекова! — еле слышно пробормотал дракон, натягивая вожжи. — Сбегу, ей-богу, сбегу!

— Ну вот! Что я вам говорил! — Смотритель повернулся к богатырям, но их уже не было рядом. Только спина последнего из них мелькнула за крашеным забором.

Яромир тащил друзей в центр села. В трактире под иностранным названием «кабак» было прохладно и тихо. Друзья перекусили, выпили кислого местного вина и сразу вспомнили Ваську Никитина, точнее, его отца.

— Не отравиться бы!

— Святорусского богатыря отравить нельзя! — убежденно сказал Муромец. — После всего, что выпито, организм уже ничем не напугаешь. Эй, хозяин!

— Слушаю-с! — хозяин, тощий и длинный, как жердь, тут же оказался рядом и склонился, приложив к груди правую руку. — Что еще закажете? Может, свежую лягушечку? Так мы ее, ква, ква, мгновенно выловим! Специально для дорогих гостей томим в болотной тине.

— А мышей нет? — сурово осведомился Илья.

— О! — расцвел хозяин. — Вы, как я вижу, гурман! Илья побагровел, надулся, не зная, что ответить, но тут вмешался Яромир:

— Подскажи-ка, любезный, где тут можно купить коней? Да чтобы поприличней, а не абы каких!

— О! Вы обратились как раз по адресу! — воскликнул хозяин, воровато посверкивая глазами. — Есть один адресок… тут недалеко. Там вам предложат широкий выбор декоративных, рабочих и даже богатырский коней! Тут недалеко, через два дома. Спросите господина Роста ньяка. Он мой зять! — гордо добавил кабатчик.

Ростиньяк оказался копией кабатчика,-только еще худее.

— В детстве меня кобыла пнула, — с гордостью доложил он. — Поэтому я коней люблю. Вот каких красавцев выращиваю!

Кони были такая же страхота, как и хозяин. Тощие, унылые клячи какой-то странной желтовато-зеленой масти едва стояли на ногах.

— Если я на нее сяду, она сдохнет! — убежденно заявил Илья. — Я что, палач? Слушай, друг, а чего покрепче у тебя нет?

— А эти чем плохи? — обиделся Ростиньяк. — У меня вот, намедни, шевалье д'Артаньян купил себе такую же для сына. Так он у него в королевскую гвардию метит! Стало быть, есть у человека вкус!

— А еще какие кони у тебя есть?

— Точно такие же, только карманный вариант.

— Ладно, — вздохнул Илья. — Черт с тобой, давай, какие есть. Придется в дороге подкормить животину. — Он подошел к лошади, потрепал ее по унылой морде. В ответ конь молниеносно лязгнул зубами, едва не отхватив Муромцу руку.

— Тише ты, тварь зубастая! — рассердился богатырь. — Смотри, у меня и схлопотать недолго.

Лошадь нахально усмехнулась и попыталась двинуть Илью копытом.

— Ну и характер, — удивился Муромец. — Все! Берем! Всех четверых берем!

Через час богатыри резво трусили по дороге, обсуждая услышанное и увиденное. Конечно, всех интересовал Черный рыцарь.

— Страсть как хочется на эту скотину посмотреть! — сказал Муромец, лениво поглядывая по сторонам. — Слышь, Яромирка, на спор: я ему одним ударом все зубы выбью!

— А коренные?

— И коренные, само собой.

— Короче, снесешь ему башку, так получается?

— А вот и нет! Есть у меня коронный удар, называется левый винт с правой нарезкой. Он и ахнуть не успеет!

— Может, научишь?

— Научу, Яромирка, обязательно научу. — Илья ненадолго задумался, потом замурлыкал популярную в Лодимере песню:

Всю-то я вселенную проехал,

Нигде милой не нашел!

Неожиданно конь под Ильей встрепенулся и дискантом подтянул:

Я в Россию возврати-и-ился…

И тут все четверо коней, надрывая бока, грянули:

Се-эрдцу слышится привет!

Богатыри, что называется, отпали. Кони допели одну песню и принялись за другую:

Как ныне сбирается грозный Роланд

Отмстить неразумным испанцам!

Теперь уже богатыри подхватили песню, правда, на свой, лодимерский лад, но спели дружно, и все остались довольны.

— А ведь и в самом деле, кони богатырские! — восхитился Илья. — Чтобы так задушевно петь, это ж какой талант иметь надо!

Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент над головой жутко ухнуло, и здоровенное бревно, привязанное к вершине сосны, обрушилось вниз, сметая богатырей в одну кучу.

В один момент голова Яромира оказалась между ног Ильи Муромца, сверху на него взгромоздился Добрыня, а Попович каким-то образом ухитрился переплести всех троих. Богатыри попытались освободиться, но почему-то запутались еще больше. И тут краем глаза Яромир увидел такое, отчего у любого нормального человека волосы зашевелились бы на голове. Четыре тощие клячи прямо на их глазах медленно превращались в четырех разбойников. А напротив, в кустах, стояла скособоченная, но все же до боли знакомая фигура в монашеском балахоне.

— Неясыть! — прошептал Яромир. — Колдун! Так тебя же циклопы сожрали!