Лицо неприкосновенное - Владимир Войнович Страница 37

Не успели сбиться на прежнем месте, за околицей возник столбпыли и стал быстро передвигаться к конторе. Народ шарахнулся. Столб покружилсявозле конторы и опал. Из пыли возникла «эмка». Народ удивился, начальствозабеспокоилось. Раз «эмка», то не иначе как кто-то из области. В районе дажепервый секретарь товарищ Ревкин передвигался исключительно на «козле».

Из «эмки» высыпали какие-то люди с блокнотами ифотоаппаратами. Один подбежал к задней дверце, распахнул ее. Из дверцывыдвинулся сначала огромный зад, обтянутый синим, а затем показалась и всяобладательница зада, крупная женщина в бостоновом костюме, белой блузке и сорденом на левой груди.

– Люшка, Люшка, – сухим листом зашелестело в толпе.

– Здорово, землячки! – громко сказала приезжая и сквозьпочтительно расступившуюся публику направилась к крыльцу.

По дороге отдельно кивнула Плечевому, который смотрел на нееиронически:

– Здравствуй, брат!

– Здорово, коли не шутишь, – ответил Плечевой.

Тут женщина заметила хилого мужичонку Егора Мякишева,жавшегося в толпе.

– Егор! – Она метнулась в толпу и вытащила Егора насередину. – Что ж ты супругу свою любимую не встречаешь? Аль не рад?

– Да ну, – смутившись, пробормотал Мякишев и потупился.

– А ты не нукай, – сказала Люшка. – Целуй жену, давно невиделись. Только губы сперва оботри, а то опять, я вижу, яйца сырые лопал.

Она наклонилась к Мякишеву и подставила ему сперва однущеку, потом другую. Мякишев обтер губы грязным рукавом и приложился куда былоуказано. Люшка поморщилась:

– Табачищем несет, не дай бог. Ну ничего, табачный духмужеский заменяет. А уж я-то по тебе как скучала, передать не могу. Как-то там,думаю, супруг мой законный поживает? Не скучно ли ему одному в холоднойпостеле? А может, кого уже приволок, а?

Мякишев, оробев, смотрел на жену не мигая.

– Да на кой ему кого-то волочь, – громко сказал Плечевой, –когда он с лошадем живет на конюшне.

В толпе кто-то хмыкнул, остальные притихли. Приехавшие сблокнотами переглянулись между собой. Люшка остановилась и уставила наПлечевого тяжелый взгляд.

– Все озоруешь, брат? – спросила она со скрытой угрозой.

– Озорую, – охотно согласился Плечевой.

– Ну-ну, – сказала Люшка. – Гляди, доозоруешься.

И, медленно поднявшись по ступеням крыльца, скрылась зараспахнутой Килиным дверью.

В кабинете от приезжих гостей стало тесно. Люшка сразууселась за председательский стол, Килин примостился сбоку, корреспондентырасселись вдоль стен. Голубев встал у сейфа, прижав плечом дверцу.

– Ну что, начальники? – бодрым голосом спросила Люшка. – Какживете?

– Да как живем, – развел руками парторг. – По-простомуживем, по-деревенски. С народом вот понемножку воюем.

– А в чем дело? – поинтересовалась Люшка.

– Да так, – уклонился Килин. – Ты про себя расскажи. Всеведь в столице время проводишь. Небось со Сталиным каждый день чаи распиваешь?

– Ну, каждый не каждый, а бывает, встречаемся.

– Ну и какой он из себя? – живо спросил Голубев.

– Как тебе сказать… – задумалась Люшка. – Очень простойчеловек, – сказала она, покосившись на корреспондентов, – и очень скромный. Какприем в Кремле, так обязательно к себе подзовет, поздоровается за ручку:«Здравствуйте, Люша. Как живете? Как здоровье?» Очень отзывчивый человек.

– Отзывчивый? – живо спросил председатель. – Ну, а как онвообще выглядит?

– Хорошо выглядит, – сказала Люшка и вдруг заплакала. –Трудно ему сейчас. Один за всех за нас думает.