Три девицы под окном... - Анна Тамбовцева Страница 3

— Ты вообще не имел права подпускать кого-либо к машине!

— Но у него заболела нога. По моей, можно сказать, вине. Я был обязан помочь человеку!

«Оп-ля, у меня ведь и правда болела нога!» — вспомнил Птенчиков и аккуратно шевельнул конечностями под одеялом. Боли не было, но нога, которую он умудрился подвернуть в парке, почему-то была в носке. Птенчиков слегка высунул ее из-под одеяла и скосил глаза. Плотный белый носок был расчерчен забавными рыжими полосками. Когда-то его мама рисовала подобным образом йодовую сеточку. Правда, не на одежде… Иван тяжело вздохнул. Прошло уже больше года, как мамы не стало. С тех пор он жил совсем один, не отваживаясь привести в дом новую хозяйку.

— Очнулся! — раздался обрадованный возглас, отвлекая Ивана от невеселых раздумий. Через мгновение Птенчиков увидел… ну конечно, Олега. Он вздохнул и решительно начал:

— Прошу извинить невольную слабость. Больше обмороков не будет. Можете не маскироваться. Я… готов.

— К чему? — Олег удивленно переглянулся с придвинувшимся ближе обладателем звучного баса. Тот оказался вдобавок обладателем внушительного пуза и кустистых бровей. Птенчиков представил, как с едким шипением эти брови начинают растворяться в загорелой коже… Он сглотнул:

— Ко всему.

После некоторой паузы Олег осторожно поинтересовался:

— Иван, как по-вашему, где мы находимся?

— Ну, название планеты я вряд ли угадаю. Впрочем, скорее всего, мы еще в пути. На летающей тарелке? В корабле? Звездолете?

«Кустистый» крякнул.

— Неужели… — Птенчиков ощутил неприятный холодок. Как его называл этот черный глаз под потолком — «больной»? И то верно, в здравом уме такого не примерещится! Он уныло закончил фразу:

— Неужели в дурдоме?

— Нет, дружище, ты в будущем, — объявил Олег, непринужденно переставая «выкать». — Москва, двадцать второй век. Больница экстренной помощи. Извини, моя вина.

— Вот это круто! — Птенчиков резво сел на кровати, и та снова подскочила вслед за ним.

— Больному вредно волноваться, — затянул свое звенящий голос. Птенчиков опасливо покосился на левую руку.

— Ой, а где же эта? Пиявка?

— Капельница, — поправил его Олег. — Последнее достижение биотехнологов. Питается исключительно полезными веществами, скапливает в себе полный набор витаминов и затем пополняет состав крови заболевшего человека необходимыми микроэлементами. Если ты пришел в себя — одевайся, нас ждут в Институте истории.

— О, с удовольствием!

Птенчиков соскочил на коврик, искоса поглядывая, не бросится ли неугомонная кровать его ловить. Кровать осталась на месте, но коврик целеустремленно заскользил за угол.

— Куда?! — завопил Птенчиков.

— К удобствам, — пояснил Олег.

— Но я не хочу… к удобствам! — протестовал Птенчиков уже из туалета.

— Что поделаешь, больница. Полная забота о пациентах. Когда ты наденешь костюм и ботинки, медоборудование перестанет причислять тебя к этой категории.

— Скорее киньте ботинки, ко мне уже подсоединяют какие-то трубочки!

— О, это регулятор обмена веществ. В твои времена его называли клизмой.

Олег подхватил одежду и побежал спасать товарища.

Центральный компьютер Института исследования истории (сокращенно ИИИ) чуть не отправил Ивана в музей исторических редкостей, ценным экспонатом. Насилу его перепрограммировали. В возмещение морального ущерба гостю тут же предложили ознакомительную экскурсию по секретнейшим лабораториям. Подавленный фантастичностью происходящего, Иван с трудом усваивал информацию, которой щедро делились словоохотливые провожатые. Рука машинально сжимала припрятанную в кармане зажигалку. О нет, не подумайте, что неблагодарный Птенчиков решил спалить Институт, чудеса которого с такой гордостью ему демонстрировали. Зажигалка служила Ивану чем-то вроде талисмана. В тот день, когда он впервые отправился в парк на тренировку, новоявленный Ван Дамм решил, что обязательно бросит курить. И ведь бросил! Сей беспримерный подвиг внушил Ивану подлинное уважение к самому себе: если уж он сумел справиться с привычкой выкуривать по пачке сигарет в день, то ему теперь всё должно быть по плечу! О чем и напоминала в трудные минуты оставшаяся не у дел зажигалка. Правда, на этот раз ситуация выглядела чересчур экстремально даже для такой героической личности, как наш Птенчиков…

Наконец ошалевшего от обилия впечатлений Ивана привели в лабораторию по переброскам во времени и усадили в кресло-трансформер, предложив чашечку черного кофе. Кофе оказался приторно-сладким и источал аромат жженой резины. «Кустистый», которого звали Аркадием, пристроился рядом и с любопытством наблюдал за реакцией гостя.

— Узнаешь? Ваш, две тысячи пятый года. Олег привез с оказией для институтского музея. Образец продукции вашей пищевой промышленности, — с нескрываемой гордостью заявил он.

Иван вежливо покивал головой, раздумывая, куда бы незаметно вылить эту бурду.

— А что, у вас сейчас дефицит кофе? — осторожно поинтересовался он.

— Ну что ты, — рассмеялся Олег. — У нас этого добра предостаточно. Просто я как-то случайно попробовал этот напиток в одном из ваших кафе и оценил по достоинству. Мне стоило больших трудов получить разрешение на его переброску — без резолюции наших таможенников вывозить из прошлого что бы то ни было нельзя. Сейчас специальный отдел нашего Института проводит спектральный анализ этого напитка, с целью получения рецепта и налаживания промышленного производства. А мы пока что, втихаря, отсыпали себе немного… Так сказать, в награду за заслуги перед современниками.

Олег с видимым удовольствием отхлебнул из чашки и блаженно закатил глаза, а Иван, подивившись извращенному вкусу людей будущего, поспешил перевести разговор в другое русло:

— А чем занимается ваш отдел? Отправляет любопытствующих поглазеть на «дела давно минувших дней»?

Рассмеявшись, Олег вскочил со стула и картинно поклонился:

— Позвольте представиться: ваш покорный слуга Олег Сапожков, практик-испытатель лаборатории по переброскам во времени. А это — Аркадий Мамонов, наш теоретик и ведущий инженер по техническому обеспечению этих самых перебросок. В данный момент лаборатория занята разработкой подвижной модели «Хамелеон», которая, оказавшись в прошлом, сможет не только передвигаться всеми позволительными для данной эпохи способами, но и маскироваться под местные средства передвижения.

Иван узнал, что «Хамелеон» должен стать революционным прорывом в технике освоения прошлого. Ведь спрятать и обезопасить стационарную машину времени невероятно сложно. А сколько проблем возникает, когда надо заполучить необходимый транспорт на месте, не вызвав ни у кого подозрений! Когда Птенчиков увидел в парке Олега, тот как раз испытывал пробный экземпляр «Хамелеона». После пересечения временного коридора модель дала сбой, начав менять формы без команды человека. Олегу едва удалось с ней справиться.