На службе у Кощея - Владимир Пучков Страница 23

– Пустяки! — заявил Савраска, выслушав хозяина. — Нашел, о чем думать. Возьми их на прием! Сам же говорил, что у лесных отшельников кой-чему научился! Нахватался то есть... Кстати, твои отшельники не из Шаолиня ли часом?

– Ты сам-то понял, что сказал?! — испугался Яромир. — Ужасное какое-то слово...

– Я говорю, что твои отшельники из Китая, голова твоя садовая, — сказал Савраска.

– Знамо, что из Китая, — кивнул Яромир. — Они ж от полонежцев сбежали! А ты-то откуда об этом знаешь?

– От верблюда, — тихо ответил конь. — Иди давай, а то уж вон, конюх на нас зенки вылупил!

Яромир оглянулся. Конюх и в самом деле стоял неподвижно, вылупив красные, очевидно с похмелья, глазки. Ничего не говоря, витязь развернулся и пошел прочь. Городские часы пробили половину второго...

Без пяти минут два Яромир был уже за городским забором. Илья Муромец сидел на камне и за обе щеки уплетал сдобную сайку с ветчиной, запивая все это дело молоком.

Увидев Яромира, он махнул ему рукой.

– Присаживайся! Перекуси, чем бог послал! — Отхватив кусок сайки и добрый шмат ветчины, он протянул их Яромиру.

– Спасибо! — сказал витязь, принимая угощение. Он хоть и пообедал, но, увидев, с каким аппетитом подкрепляется дружинник, снова почувствовал голод.

– Время еще есть, — лениво сказал Илья. — Секунданты слегка опаздывают. Будем ждать. Да и скучно драться без публики, а? — Он подмигнул Яромиру.

– Секунданты? Публика? — Яромир с трудом проглотил кусок и уставился на Муромца.

– Ну да, — кивнул Илья, — все должно быть честь по чести. И без публики тоже никак. Опять же ставки будут, тотализатор. Кто шею свернет — неплохо заработает!

Яромир слушал незнакомые слова и тихонько обалдевал. Он-то думал, что разборка будет междусобойная: ну подрались, челюсти вправили и пошли по домам. А если прилюдная драка, с окриками, со свистом и улюлюканьем...

– А стража не помешает? — осторожно спросил он.

– Стража? Стража не помешает, — усмехнулся Илья. — Вот Кощеевы стрельцы, те, если пронюхают, поднимут вой!

– Неужели и впрямь подраться нельзя?

– Не положено. Эдикт запрещает, — вздохнул Илья. — Подраться, это еще полбеды. А вот публику собирать не велено. Считается, что это вроде азартной игры! Ну, как рулетка. Постой, так ты, небось, и не знаешь, что такое рулетка?

– Не знаю, — честно признался Яромир.

– Рулетка, брат, это слаще девки! — мечтательно протянул дружинник. — Попробуешь раз, и не отвяжешься!

– Наверное, это очень вкусно? — тут же размечтался Яромир. — Ее, наверное, едят с медом и маком?

– Чего-о?! — Илья Муромец вытаращил на Яромира глаза, затем усмехнулся и положил ему руку на плечо. — Эх, брат! Это же игра! На деньги! Вот, к примеру, как в кости. В кости-то играл?

Яромир мучительно покраснел.

– Неужели и в кости не играл? — изумился Муромец.

– Не играл, — признался Яромир. — Я... я стихи пишу!

Тут настала пора удивиться Илье. Он раскрыл рот и принялся рассматривать витязя как некую диковинку. Затем осторожно прикоснулся к нему, словно для того, чтобы удостовериться, что перед ним живой человек, а не бесплотный дух. И только после этого осторожно попросил: «А ну-ка, прочти!»

– А что прочесть-то? — спросил Яромир. — У меня стихи разные есть. Могу про девок, могу про битву, про все, что хочешь!

Илья Муромец слегка смутился, но после минутного колебания махнул рукой.

– Давай про девок! Про битву я и так много знаю!

Яромир поднялся с камня и театрально выставил правую руку вперед:

Ходит по двору Марфута,

В три погибели согнута.

У ней дочка высший класс

И всегда подбитый глаз!

– Здорово! — изумленно выдохнул Илья. — Вот это по-нашему! Только кто же ей глаз подбил?

– Сосед, — не задумываясь, ответил Яромир.

– Дурак твой сосед! — рассердился Муромец. — Разве девок кулаками надо потчевать? Для этого другая штука есть! Ладно, читай еще!

Во соседнем во селе

Девки все навеселе,

Две копеечки кладешь —

И гуляй, едрена вошь! —

с выражением прочитал Яромир.

– Две копеечки? — поразился Илья. — Не может быть!

– А что, много?

– Конечно, мало! Разве это деньги? У нас двугривенный, не меньше!

– У вас инфляция, — сказал Яромир, ловко вворачивая подслушанное у боярина Матвеева слово.

– Верно, — согласился Илья Муромец. — Она, зараза! А ты, парень, как я погляжу, не промах! Тебе бы не в дружину, а в университет! Глядишь, важным человеком стал бы. Ну да это никогда не поздно. А вон и мои секунданты идут!

Яромир обернулся на шорох приближающихся шагов и буквально остолбенел от удивления.

– Как?! Ваши секунданты — Добрыня Никитич и Алеша Попович?! — воскликнул он.

– Ну да, — кивнул Илья. — Мои верные товарищи. Куда я, туда и они! Недаром нас неразлучной троицей называют. А что это ты так удивился?

– Да так просто. — Яромир кашлянул.

– Ну, раз просто, тогда мы сейчас начнем! — сказал Муромец. — Слышь, уже и публика прется!

В самом деле, послышался разноголосый гул, и следом за Добрыней и Алешей из открытых ворот вывалилась возбужденная толпа. Кажется, каждый из них был навеселе.

Тем временем секунданты подошли ближе и изумленно вытаращились на Яромира.

– Эй, парни, что такое? Чего это вы на него так уставились? Это Яромир. Тот самый нахал и грубиян, о котором я вам рассказывал. Это он отдавил мою любимую мозоль! С ним я буду биться на кулаках. Кстати, Яромир еще и стихи сочиняет. Талантище! Божий человек! Эй, вы как будто оба белены объелись! Может, хватит в молчанку играть, а? Что скажете?

– Друг мой Илья, дело в том, что я тоже дерусь с этим человеком! — Добрыня наконец-то справился с удивлением.

– Как? — ахнул Муромец. — И ты тоже?!

– Да! — ответил за Добрыню Яромир. — Но только в три часа!

– Алеша, а ты что скажешь?

Алеша Попович озадаченно почесал в густых волосах. Он специально их завивал, пользуясь бигуди одной знакомой кухарки.

– Друзья мои, все дело в том, что и я дерусь с Яромиром! — сказал он после некоторого замешательства.

– Как, и ты?! — разом выдохнули Илья Муромец и Добрыня Никитич. — Но этого не может быть!

– Еще как может, — сказал Алеша и недвусмысленно покосился на Яромира.

– Мы бьемся в четыре часа! — уточнил Яромир с важным видом.

– Братцы, я что-то не догоняю! — Илья Муромец взлохматил буйную голову и уставился на Яромира. — Ты что, со всеми успел поругаться?