Тайна алмазного берега - Енэ Рейтэ Страница 2

Он первым засек меня в толпе и дружески хлопнул по плечу. Затем помог подняться и отряхнул с моей одежды пыль.

– Привет, Оковалок!

– Чурбан, дружище! – радостно возопил я. – Тебя послало мне само небо. У меня нет крыши над головой, а в кармане всего десять франков, которые я выручил за продажу капитановой штормовки.

– Не расстраивайся, парень, выше голову! – подбодрил он меня, как обычно громко и радушно. – Это горе не беда!

– Значит, я могу на тебя рассчитывать?

– Что за дурацкий вопрос! Друзья мы или нет?

– Итак?…

– Сперва пропьем твои десять франков, а там посмотрим. Топай за мной!

Вот это, я понимаю, друг – во имя дружбы готов пожертвовать последним. И джентльмен к тому же. Матросской службой он гнушался, деньгами разбрасывался с легкостью и был большим почитателем прекрасного пола. По роду занятий причислял себя к рантье и безостановочно странствовал по свету, поскольку некоему ретивому инспектору уголовной полиции втемяшилось рассылать во все края сведения о славном прошлом Хопкинса.

Мы пропили десять франков и двинулись к выходу.

– Не бери в голову! – утешил меня Хопкинс уже после того, как бармен не позволил нам удалиться через холодильник и направил в сторону двери. – Поселишься у меня, а там, глядишь, и дельце какое-нибудь сварганим.

– Послушай! – спохватился я. – Денежки пропили, а закусить забыли.

– Ни о чем не заботься, пока я с тобой. Вот что! Завалимся-ка мы к Турецкому Султану и у него перекусим.

В самых первых строках я упомянул, что Турецкий Султан двое суток не выходил за порог, потому как у него стибрили штаны. Этим обстоятельством и решил воспользоваться Чурбан Хопкинс. Турецкий Султан, прозванный так из-за большущего носа и длинных ручищ, полумертвый валялся у себя в каюте на барже. Баржу эту должны были перегнать в сухой док, но чтобы до тех пор ее не растащили по досочкам, наняли охранником Турецкого Султана – за крышу над головой и двести франков по окончании службы. Однако недели две назад он напился до бесчувствия и, пока дрых, у него стянули штаны. С тех пор Султан вылезал из своей берлоги только по ночам и, замотавшись пестрой скатертью, расхаживал по городу как калиф Гарун аль-Рашид.

Чурбан Хопкинс сделал Турецкому Султану следующее предложение: выдавать напрокат свои брюки с почасовой оплатой полтора франка наподобие таксы наемных автомобилей или же на целый вечер с вознаграждением аккордно в виде семи франков и ужина на две персоны.

Жертва кражи затянулся сигаретой.

– Вот что, милейший! – заявил он. – Так уж и быть, получишь четыре франка, если в придачу к штанам дашь поносить и свою рубашку.

Не стану описывать рубашку Хопкинса. Требование Турецкого Султана станет понятным, если учесть, что у него самого вообще никакой рубахи не было.

– В комплекте – за восемь франков. Не нравится – не бери!

Обменявшись оскорбительными для чести джентльмена репликами, стороны наконец пришли к соглашению: шесть сорок с оплатой задним числом. Хопкинс вручил Султану свои брюки и почти целую рубашку, один рукав которой не выдержал процедуры переодевания, поэтому пришлось спрятать его в карман пиджака. Брюки новому владельцу оказались неимоверно широки и коротки.

Облачившись в штаны и неполную рубаху, Турецкий Султан радостно вырвался на волю, а мы расположились на палубе баржи и принялись ждать его возвращения. Хопкинс обмотался скатертью, что придало ему сходства с вождем индейского племени.

– Ты уверен, что Султан вернется? – поинтересовался я.

– Даю голову на отсечение!

– Неужто он настолько честный?

– Вряд ли… – задумчиво протянул он. – Но все-таки вернется. Ведь тут у него жилье, а это, согласись, поценнее каких-то там штанов.

Печально, что порой ошибаются даже такие умные люди, как Чурбан Хопкинс. Шумная жизнь огромного порта постепенно стихала, наступили сумерки, а Султан все не возвращался.

Хопкинс с отвращением поглядывал на ниспадающие складки скатерти, производя впечатление большого, погруженного в тоску стола.

– Уж не стряслось ли с ним какой беды? – высказал он вслух свои опасения.

– Хм… Ежели Султану вздумалось разжиться бабками и его застукали с поличным, не исключено, что он уже видит небо в крупную клетку…

– И сидит в моих штанах! – горестно взвыл мой приятель.

Скоро темное небо облачилось в звездный наряд, взошла луна, а вместе с нею появился и вооруженный патруль.

– Похоже, не вернется, мерзавец!

– А может, все-таки вернется…

– Какое там! Даже надежным жильем решил поступиться. Видишь ли, я ведь не из-за штанов убиваюсь, в конце концов, гардероб положено время от времени обновлять, но совесть-то должна же быть у человека! Турецкий Султан польстился на мои брюки! Уж скольких негодяев я на своем веку перевидал, вот ведь и ты у меня в приятелях ходишь, но мы с тобой друг дружке свинью не подкладывали… Ну и времена пошли!

– Как же нам теперь быть?

– Не отчаивайся, дружище! – утешил меня Хопкинс, этакий причудливый гибрид туземного царька с кухонным столом. – Жизнь продолжается, и я не намерен до старости ходить в этой скатерти. Дома, то бишь в цистерне для воды, обретаются мои надежные друганы. Слетаешь к ним и принесешь какие-нибудь штаны.

– Обождем еще малость, вдруг да Султан подрулит…

– Не надейся. Штаны и давний друг для меня потеряны навеки. Штанов, конечно, жаль, я их всего седьмой год ношу. Ну, ладно, оставим это. Не одежда красит человека. Придется довольствоваться чем-нибудь поскромнее.

Доведись вам хоть разок взглянуть на пропавшие с концами штаны Чурбана Хопкинса, – вы бы сняли шляпу перед редкостной невзыскательностью этого человека.

– Впрочем, если одолжишь мне свои брюки, я обернусь за полчаса и раздобуду одежду.

Я не пришел в восторг от этой идеи.

– Знаешь, я предпочел бы сохранить и штаны, и друга.

– Выходит, сомневаешься в моей честности? – в голосе его сквозила холодная издевка. – И это после того, как мы два года отсидели бок о бок в Синг-Синге, делили горькую участь неволи!

– Не трави душу, Хопкинс! Но не согласен я тут торчать вместо тебя, полуголый и в скатерти.

Трап загудел под топотом босых ног, и на палубу взлетел запыхавшийся парнишка.

– Меня сюда послал какой-то чокнутый в портках из чертовой кожи, – проговорил он. – Народ за ним ходил толпами, полиции пришлось разгонять…

Судя по описанию, речь шла о Турецком Султане, облаченном в штаны Хопкинса.

– И что было дальше?

– Он велел мне зайти с ним в лавку старьевщика, а там сменил свои штаны на красные мусульманские шаровары.