КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына - Леонид Шебаршин Страница 19

Люди с частной совестью.

В течение двух месяцев все утренние сводки новостей начинались сообщением о взятии Грозного.

Затянувшаяся победа.

Быстрая победа над столь ничтожным противником недостойна великой державы.

Хотели было завернуть гайки, да спьяну завернули не те.

Лапши так много, что уже ушей не хватает.

Окажи мне гуманитарную помощь. Замолчи!

Научись придавать лицу значительное выражение. Соответствующие мысли появятся сами.

Власть и рада бы руководить страной, но не знает, как это делается.

Лицо, по которому проехало колесо истории.

Власть ничего не должна народу. Народ должен содержать власть. Каждого из нас что-нибудь да тяготит. Это и есть закон всемирного тяготения?

Если бы Архимед утонул в ванне, и на голову Ньютона упало не яблоко, а кирпич, это лишило бы человечество двух славных имен, но не отменило бы законы природы.

Если бы жил царевич Дмитрий, а был убит Борис Годунов, Россия не избежала бы Смуты.

Не так уж опасны глубокие мысли. Люди чаще тонут на мелких местах.

В старые времена газеты врали только по указанию ЦК. Теперь по зову сердца.

Грядущим поколениям мы так же малоинтересны, как и прошедшим.

Сукины дети своего времени.

Уникальный плод русской почвы – хреновина.

Слишком много внимания уделяется самой несущественной черте политика – его декларациям.

Надо же войти в положение человека! Может быть, он с горя пьет.

Неологизм: «Оторви, наконец, жопу от телевизора!».

Рассказ ветерана: «…время было тяжелое. Мы выдержали, Отечество погибло».

Услышали оценку положения из рук президента.

Долларовые верхи и рублевые низы.

Прикладная кулинария.

Первое число каждого месяца стало днем невыдачи зарплаты.

Ветераны сетуют, что их опыт не востребуется. Едва ли он был полезен и при их жизни.

Быть самому себе образцом для подражания.

Нерешительность задним числом.

Бурбулиса не смогли съесть. Его выплюнули.

Дума ветерана: «Чтой-то рулон туалетной бумаги стал расходоваться быстрее, чем раньше. Видимо, время ускорило свой бег».

От военно-воздушной мощи России остались лишь крылатые слова.

В стране нет общества, есть телевизионная аудитория.

Волшебное зеркало и миллионы зачарованных простаков.

Александр Николаевич живуч, как все идеологи. Идеологический фронт единственный, где бойцы погибают от глубокой старости.

Мне всегда хотелось не быть похожим на других. Того же хотели и другие. В результате мы слились в неразличимую массу.

Задрожал от страха всеми членами и другими частями тела.

В стране нет политических убийств. У политиков, в отличие от бизнесменов, нет для этого денег.

Жизнь бьет ключом. Но все не тех, кого надо бы.

Эротический журнал «Лицом к заду».

…а в конце жизни герой умирает…

Общество специальной справедливости.

Гласность – право свободно говорить о пустяках.

Все легче становится груз непрожитых лет.

Ветеран громко негодовал по поводу современной распущенности нравов и тихомолком горевал о невозможности ей воспользоваться.

Меняю интеллектуальный потенциал на финансовый…

Ублаженный Августин.

От него ждали денег, а он подавал надежды.

Хватало ума только на то, чтобы поддерживать репутацию умного человека. Приходилось все время молчать.

Для женщины важны не признания мужчины, а то, что за этим стоит.

Прошедшее сжато гармошкой. Его невозможно растянуть.

Ясность мыслей достигается при их малом числе. Прозрачны мелкие мысли.

Небытие – это не другое состояние. Это отсутствие всякого состояния.

Баба у меня дура. Да и сам-то я не Эйнштейн.

Правда слишком сложна для повседневного пользования. Гораздо удобнее простенькая ложь.

Поклонная гора, монумент. Придет время, и мы отомстим – русский скульптор возведет монумент в Тбилиси.

Размышления бывшего атеиста: «Если Бога нет, ходить в церковь бесполезно. Если Он есть, то опасно – может поразить громом».

Не стоит возвращаться в прошлое. Там уже никого нет.

Видимые бойцы невидимого фронта.

Без России не может быть мировой войны.

Из объяснительной записки прежних лет: «Был выпимши и поэтому почувствовал неизъяснимую любовь к Марье Иванне».