Отпуск на прогулочном катере - Ольга Магдюк Страница 19

Спокойная сельская жизнь казалась беспечной и воодушевленной, и это передавалось по инерции гостям, внутри разливалось чувство, которое можно было выразить одним словом – благодать.

–Отец Иаков, отчего среди людей сейчас столько много зла? – Неожиданно спросила Милана.

-Да где ж его много-то? – Удивился монах,– Разве вы сегодня много зла видели?

-Нет. Сегодня вообще не видели, – сказала Милана.

-В городе своем видишь много зла? – Снова спросил монах.

-Нет, не вижу, – с сомнением в голосе произнесла женщина.

-А с чего тогда ты взяла, что в мире много зла?

-Так по телевизору показывают войны, боль, несправедливость. Сердце сжимается.

– Боль, насилие, издевательство над слабыми – это всегда было. Скажи, если бы эту девушку, – монах указал на Наталью, – ты не знала и увидела, как ее оскорбляет посторонний парень. Что бы ты сделала?

– Не знаю, – в замешательстве Милана пожала плечами.

– Скорей всего прошла бы мимо? – помог определиться с ответом отец Иаков.

-Скорей всего так, – подумав, согласилась Милана.

-Так случилось, что ты ее теперь знаешь. Она тебе никто, но ты ее знаешь. Теперь если ты в городе увидишь Наталью, которую кто-то обижает, ты пройдешь мимо?

-Нет, конечно. Я обязательно помогу.

-Ты сама ответила на свой вопрос.

-Не поняла. В чем тут зло?

-В равнодушии.

-Погодите, отец Иаков. – Подключилась к разговору Инна Сергеевна. – По-вашему, я должна помочь совершенно незнакомой девушке. А где есть гарантия, что эта самая девушка невиновна, или к примеру, что она не сбежит с места события и все «лавры» от злодея не достанутся мне?

-Нет никакой гарантии. Вполне может случиться и то и другое, – согласился монах.

– Так зачем тогда лезть, куда тебя не просят? – Заключила Инна Сергеевна.

– Лезть никуда не надо. Ты не судья, – ответил монах.

– А как же тогда поступить? – Заинтересовалась Инна Сергеевна.

– Можно подойти и спросить: Что случилось? Если ты не знаешь сути дела, надо держать нейтралитет, но не проходить мимо. В перепалке каждый сам расскажет о случившемся. Только акценты будут отличаться в сторону рассказывающего.

– Ммм. Я должна стоять и ждать, пока они мне все не расскажут?

– Ты никому ничего не должна.

– Отец Иаков, вы совсем запутали, – произнес Семен. Он тоже подключился к разговору, внимательно слушая размышления старого монаха.

-Чем же я Вас запутал, молодой человек?

– То не быть равнодушным, а то никому ничего не должен. То влезать в разговор, а то не влезать. Я уже ничего не понимаю.

– В заповедях божьих сказано: не навреди. Иногда спасающий от агрессии, сам переходит на агрессию. Понимаешь?

– Немного. То есть замечание можно сделать, но так, чтобы не вызвать новой агрессии, правильно?

– И это тоже, – уклончиво произнес монах, – люди часто делают замечание или стараются чем-то помочь, при этом сами становятся источником агрессии. Грубое слово для человека, который и так разгневан, ну какая же здесь помощь?

-Погодите, я кажется, поняла, – сказала Милана, – замечание сделать нужно, но так, чтобы постараться погасить агрессию, никого не обвиняя.

-Верно. Ведь вы не знаете истинной причины спора, каждый расскажет ее по-своему, со своей точки зрения, – продолжил отец Иаков, – а вам и не нужно слушать их рассказы. Часто так бывает, что стороны сами начинают раскручивать клубок претензий друг к другу. Они сами и найдут золотую середину.

-Хорошо. А если планируется убийство? – Включился в полемику Петр, – как тут быть?

-Так же. Постараться погасить агрессию.

– Даже если перед вами маньяк? – спросил Семен.

-Если маньяк, то лучше звать на помощь, – Усмехнулся отец Иаков и повернул голову в сторону монастыря.

К ним шел все той же неторопливой походкой отец Виттий. Он подошел к беседке, в которой и вели разговор путешественники с монахом и оповестил всех о том, что их ждут на ужин. Народ, отвлекшийся от беседы, с удовольствием отправился в столовую. Оказалось, что все были голодны, но отец Иаков смог отвлечь всеобщее внимание, да и время пролетело незаметно.

Группа расселась на той же длинной деревянной лавке за такой же длинный деревянный стол. На ужин подали перловую кашу. Только она была мягкая,

рассыпчатая и со специями.

-Я никогда не ела такой вкусной перловой каши, – с удивлением тихо произнесла Милана.

–Интересно, как они ее тут готовят? – Поддержала Вера.

Пока отдыхающие с удовольствием уплетали кашу, на стол поставили румяные пышные пироги с капустой и грибами. В кружки был налит брусничный чай.

-О, Боже, – произнесла Ульяна, – так есть нельзя.

-Правильно, не ешь, – кивая головой, сказал Петр.

-Да пошел ты, – тихо огрызнулась Ульяна.

-Ты меня сейчас провоцируешь на агрессию, между прочим, – наклонившись к ней поучительно произнес Петр.

-Это еще не провокация, – ответила Ульяна, – когда я начну тебя провоцировать, ты узнаешь об этом первый. Ага.

Когда ужин закончился и отдыхающие вышли на улицу, то с удивлением заметили надвигающиеся сумерки.

–Люди, а сколько времени? – Спросил Дмитрий Данилович.

– Пятнадцать минут девятого, – ответила Инна Сергеевна.

-То есть, уже вечер, – подытожил Игорь Михалыч.

-То есть, день в селе Монастырское пролетел как один миг, – Задумчиво произнес Дмитрий Данилович.

Из здания к ним навстречу вышли оба монаха: отец Виттий и отец Иаков.

-Как вам пища монастырская? По вкусу пришлась иль нет? – улыбнулся отец Иаков.

-Все очень вкусно, – как всегда, ответила за всех Инна Сергеевна.

Впрочем, ей никто не возразил. Монахи проводили группу до самого храма, где и поджидал путешественников, сошедших с катера отец Виттий. Прощание было недолгим. Монахи поклонились и пожелали светлой дороги. "Может, еще свидимся, неисповедимы пути Господни", – произнес напоследок отец Иаков. С этим словами оба монаха развернулись и отправились обратно в монастырь.

Народ стоял в безмолвии, провожая взглядом удаляющиеся чуть ссутулившиеся фигуры в черных мантиях. Разговаривать не хотелось. И уходить тоже не хотелось. Неизвестно, сколько бы времени еще длилась пауза, если бы не звон колокола. Народ машинально обернулся на звонницу и поднял головы. Но колокольного звона так и не последовало. Удар был только по одному колоколу и издавал его штурман дед Евген.