Ответный плевок - Алексей Лютый Страница 18

— А он не демагог?! — перебил старшину Пацук, но тут же заткнулся под строгим взглядом майора. А Шныгин продолжил, совершенно не обратив на реплику украинца никакого внимания:

— …Вот и нужно нам в ответ на благодарность кричать «служу отечеству». Что, разве я не прав, в натуре?

Возражений на это предложение не последовало, и майор официально утвердил новую формулу ответа на благодарственную речь начальства. Ну а поскольку и «разбор полетов» был закончен вынесением благодарности личному составу, то бойцы смогли, наконец, вернуться в кубрик. Шныгин тут же завалился спать, Кедман снял китель и поплелся в комнату отдыха смотреть баскетбол по спутниковому телевидению, а Зибцих, растерянно окинув взглядом кубрик, подошел к Пацуку.

— Микола, порядок бы не мешает вокруг навести, — предложил немец. Украинец оторопел.

— Ты что, «духа» нашел? — Пацук, сидя на кровати, удивленно посмотрел на Зибциха снизу вверх, пытаясь решить, уже можно с немцем ругаться или нужно еще подождать, пока тот парочку лишних слов скажет. В итоге Микола выбрал второе, но немец его разочаровал.

— Да при чем тут «дух»? — отмахнулся от украинца Зибцих, который перед отправкой на секретную базу прошел специальный курс молодого бойца в Задрыпинской отдельной дорожно-строительной роте и теперь, даже со своим немецким менталитетом, прекрасно понимал, о чем Пацук говорит. — Я же не прошу, чтобы ты все расположение убирал. У себя на тумбочке и около койки порядок навести можно? А то смотреть противно. Вон, фантики какие-то у кровати валяются. На тумбочке такой бардак, будто три свиньи банкет с дискотекой устраивали и до тех пор плясали, пока у них шкура вместе с салом отлетать не начала…

Шныгин, не успевший еще уснуть, повернулся на своей койке в сторону спорщиков и после пространной тирады Зибциха заржал, как орловский рысак на свадьбе быка в тамбовском коровнике. Пацук сердито посмотрел на него, затем перевел взгляд на немца, хлопающего невинными глазками. Пару секунд есаул тихо шипел, наливаясь злобой, а затем вдруг понял, что Зибцих его не оскорбил ничем, ровным счетом. Ну а то, что Шныгин смеется — так это от врожденного скудоумия и натренированной в спецназе склонностью к глупым шуткам. Удовлетворившись такими умозаключениями, Микола презрительно фыркнул и откинулся на подушку, заложив руки за голову и уставившись в потолок.

— Слушай, Гансик, тебя бардак на моей тумбочке каким боком касается? — полюбопытствовал Пацук у немца.

— Просто люблю, когда вокруг чистота и порядок, — спокойно ответил тот, пожав плечами.

— Ну а раз любишь, так бери и сам все убирай! — безапелляционно заявил есаул и закрыл глаза, давая понять Зибциху, что разговор окончен.

К удивлению Пацука, немец ни спорить с ним, ни настаивать на своем мнении по поводу общего порядка не стал. Лежа с закрытыми глазами, Микола сначала услышал удаляющиеся шаги Ганса, затем какой-то странный шорох в углу. Секунду-другую Зибцих продолжал чем-то шуршать, а потом Пацук услышал, как тот возвращается к его кровати. Ожидая какого-нибудь подвоха, Микола напрягся, но открывать глаза категорически отказался. Пацук приготовился к любым неожиданностям со стороны немца, но того, что украинец увидел, когда потерял терпение и открыл глаза, ожидать от нормального спецназовца было просто нельзя: Зибцих добровольно, без принуждения, принялся подметать полы у кровати Пацука и сгреб с его тумбочки мусор в пластмассовое ведро.

— Ты чего, Ганс, с дуба рухнул? — поинтересовался у немца Шныгин, который ничуть не меньше есаула был поражен увиденным. — Тебе на хрена это надо?

— Во всем должны быть порядок и чистота, — рассудительно ответил немец. — Именно с них начинается пусть к самопониманию, самоконтролю и саморазвитию. Вы, славяне, привыкли везде устраивать бардак. А там, где нет порядка и чистоты, никогда не будет высокоразвитой цивилизации.

— Во-во, — кивнул головой Шныгин. — Тетя Маша, уборщица в офицерском общежитии, примерно так всегда и говорила.

— Значит, умная женщина была, — кивнув головой, проговорил Зибцих и, придирчиво осмотрев поверхность тумбочки Пацука, рукавом смахнул с нее одному ему видимые пылинки. — И я надеюсь, что когда-нибудь приучу вас мыслить такими же критериями.

— Размечталась, тетя Маша! — фыркнул Пацук и старшина снова заржал. Ну, хорошее настроение у него сегодня!

— Ну что, Ганс, теперь и тебя можно поздравить с боевым крещением, — проговорил Сергей, приподнимаясь на локте. — У всех прозвища были, один ты у нас некрещеный ходил. Ну а теперь можешь считать себя полноправным членом коллектива…

— Подожди-ка! — оторопело возмутился Пацук. — Это как это, у всех клички были. Это яка ж у меня обзывалка была?

— Здравствуйте, я ваша тетя, — фыркнул старшина. — Сало, ты и есть сало!

— Ну, репа, я тебе припомню, — обиженно пообещал Пацук. И тут наступила очередь Зибциха хохотать.

— Эх, ребята, ну и тяжело же с вами всем будет, — проговорил Ганс, когда сумел, наконец, перевести дух. — Всеми внутренностями чувствую, что ни одного меня вы в ближайшее время насмешите, — и пошел вешать китель Кедмана в шкаф.

Наведя порядок в кубрике, Зибцих оставил наедине с собственной задумчивостью братьев-славян и отправился в душ. Вернулся назад он через полчаса, а до него в кубрик пришел Кедман. Несчастному негру никак не удалось настроить телевизор на прямую трансляцию баскетбольного матча НБА, и Джон выглядел крайне расстроенным. Не обнаружив на прежнем месте своего кителя, американец попытался устроить истерику с выдуванием трелей из свистка, но когда услышал историю о новых пристрастиях Зибциха и обнаружил недостающую часть верхней одежды у себя в шкафу, сразу успокоился и, завалившись на кровать, мгновенно уснул. Следом за ним захрапел и Шныгин. Да и Микола недолго продержался. Убаюканный сочными руладами с обеих сторон, украинец заснул, и возвращения Зибциха в кубрик уже не видел никто…

Майор дал отдохнуть своим подчиненным ровно столько, сколько им полагалось по уставу. То бишь, ровно три часа, которые недоспали бойцы во время тревоги. Ну а потом, проорав в микрофон «рота, подъем!» принялся с явным удовлетворением наблюдать, как невыспавшиеся бойцы пытаются раздраить очи и понять, где именно они в данный момент находятся. Первым это удалось Зибциху, а Шныгин с Пацуком вновь оказались замыкающими. Причем, неизвестно от чего, но Раимову показалось, будто эти два лентяя еще и соревнуются в том, кто из них окажется максимально медлительным. В этот раз, на свою голову, последним умудрился стать Пацук.

— Так, агент, два наряда у тебя уже есть, можешь прибавить к ним еще парочку, — ехидным голосом поставил украинца в известность майор. — Пока можешь просто радоваться, а когда я придумаю, где именно эти наряды ты будешь отбывать, сможешь испытать настоящий оргазм. Уж я об этом позабочусь!..

— Ой, да вы не переживайте так, товарищ майор, — театрально махнул рукой в сторону камеры наблюдения Пацук. — Я юноша традиционной ориентации и отношений типа мальчик-мальчик не люблю. Так что, не стоит вам напрягаться. А то воно ж как бывает? Напрягаешься, напрягаешься, а затем трещины в области заднего прохода появляются…