Завгар - Александр Курзанцев Страница 18

На том и успокоилось.

Зато теперь я расплачивался за вчерашний безудержный загул болью во всём теле. Мне однозначно не хватало выносливости и физических кондиций. Впрочем, организм молодой, при правильном питании и регулярных занятиях Шварценеггером хоть и не стану, но крепче буду точно. Анаболикам я сразу решил сказать своё твёрдое “нет”. Буду качаться в натураху, на куриных грудках.

На несколько дней от меня все отстали, и я получил возможность вновь наведаться в информаторий, благо Мирослава о наших с ней договорённостях не забывала.

Вот там я и начал копать дальше относительно положения таких, как я, наложников и обычных мужчин, что жили в империи, пытаясь понять, насколько их быт отличается от моего. Всё-таки запал мне в душу рассказ Захаровны о свободе за пределами усадьбы.

Во-первых, надо было понять статус мужчины в этой женской версии Российской империи. Но с этим, как оказалось, на первый взгляд всё весьма неплохо. Мужики, являющиеся подданными империи, имели приблизительно равные права с женщинами, разве что с некоторыми ограничениями. Они не могли занимать высшие должностные посты, не могли быть главами дворянских родов. Имелись и другие ограничения, но там дело касалось больше сфер, где обязательно владение магией, мужчинам априори недоступной.

А затем, углубившись в описание привилегий благородного сословия, наконец нашёл кое-какие сведения о статусе наложников. Правда, данное определение, равно как и “гарем”, в тексте не использовалось. В ходу была обтекаемая фраза: “Вспомогательный мужской персонал для обеспечения специальных нужд благородного рода”. А гарем вообще назывался “мужским общежитием закрытого типа”.

Так вот, право благородного рода на использование подобного вспомогательного персонала было закреплено в своде привилегий, фактически узаканивая рабство, что вроде как противоречило общей гражданской конституции. Но закопавшись в изучение законов ещё глубже, я понял, что права родов являлись древними и неотъемлемыми, а конституция — весьма новой формой, которая была призвана на фоне определённого прогресса в развитии понятий личности и прав человека оградить, собственно, граждан империи от насильственного попадания в подобные закрытые общежития. Запретить же родам иметь наложников оказалось невозможно в силу малоизвестных мне, но, видимо, весьма объективных причин. Поэтому был сделан такой вот финт ушами, и благородным семействам пришлось реализовывать своё право иными путями.

Какими? Ну, если вспомнить моё попадание сюда и события, за ним последовавшие, то всё видилось весьма прозрачно. Будущих наложников выискивали и похищали, тайно ввозя в империю из других стран, вероятно, специально созданные команды наёмников.

Не думаю, что погранслужба не в курсе подобных операций, но, скорее всего, служивые по высочайшему указанию закрывали на такое глаза. Чтобы, как говорится, и волки были сыты, и свои овцы целы.

А ещё из всего прочитанного вытекало, что я, скрыв, что в совершенстве владею русским языком, подложил свинью самому себе. Недаром эти наёмницы так всполошились, услышав родную речь. Заяви я вовремя об этом — и, возможно, меня пусть с оговорками, пусть с проверкой, но могли бы причислить к русским подданным. А значит, уже не отдали бы в наложники, и являлся бы я сейчас полноправным гражданином, а не бесправной шлюшкой.

Обидно.

Все эти рассуждения на тему “якобы да кабы” были, конечно, вилами на воде писаны, но некоторый шанс на положительное решение вопроса у меня имелся. Когда-то. Сейчас об этом речь заводить уже, к сожалению, бесполезно. После ментального обучения доказать, что русский мне родной, уже, скорее всего, будет невозможно.

Сказать, что у меня испортилось настроение, это ничего не сказать. Не слишком-то приятно осознавать себя самым настоящим рабом. Раньше, пока считал, что все мужики в мире примерно в одинаковом положении, так обидно не было. А теперь, узнав, что там, за забором, есть другая, свободная жизнь, я как никогда сильно захотел из гарема выбраться. Но как?

Ещё один вопрос, ответа на который я не знал. Однако это не означало, что его не существует. Выход есть всегда, и уверен, что можно обойтись без ожидания длиной в двенадцать лет.

В итоге я всё же чутка приободрился и решил до поры заниматься оперативными задачами. Тем более что кое-какой поддержкой в лице мамки я уже заручился. Сейчас вдобавок с охранницами на почве сексуального удовлетворения законтачу, и, возможно, получится организовать себе некоторые негласные послабления режима.

Кстати, интересно, а они что-нибудь там про меня меж собой говорили?

***

Илана Семёнова, старшая смены охраны

“Да, такого у меня раньше не было, – оглядев напрочь разнесённую комнату, невольно подивилась девушка. – Как он меня... Откуда только силы взялись?”

Она поднялась и кое-как привела себя в порядок, одевшись и наспех причесавшись.

“Придётся рапорт писать, просить заменить мебель. Блин, ещё и раковина вдребезги! И что указывать причиной? Необузданную страсть? Да меня на смех поднимут!”

Под такие вот не слишком весёлые мысли Илана приподняла матрас, пытаясь оценить ремонтопригодность кровати, но увы, деревянный каркас разломило прямо посередине, к тому же с корнем вывернуло обе ножки с левой стороны.

Стол тоже стоял корявой буквой “М”. Деревянная столешница приказала долго жить, так же развалившись на две половинки.

“Хоть шкаф уцелел, — подумала девушка, поглядывая на собственное отражение в зеркале, – всё меньше из жалования вычтут”.

В том, что за порчу казённого имущества с неё как пить дать сдерут полную стоимость, она не сомневалась. Впрочем, оно того стоило, и Илана ни жалела ни о чём. За такой секс можно и вдогонку приплатить.

Нет-нет но она возвращалась мысленно к худенькому красивому юноше с бездонными голубыми глазами. Совсем молоденькому, но умеющему такое, чего от других наложников она не получала никогда. Те могли лишь со страхом в глазах лежать и покорно ждать, когда она наконец закончит. Чтобы получить от них хоть какой-нибудь эмоциональный отклик, приходилось иной раз действовать нагло и грубо, чуть ли не угрозами и запугиваниями добиваясь ответной реакции, иначе это мало отличалось от скакания на бездушном бревне. А так хоть что-то.

Но только не с Петром.

Девушка совершенно не ожидала, что парень проявит инициативу, да ещё так – и нежно, и в то же время твёрдо, без какого-либо страха и неуверенности.

И он действительно хотел её! Притом без всяких эликсиров, при отсутствии которых нормальный секс с другими мужчинами обычно становился практически нереален. Вот это заводило больше всего.

Ей опять захотелось ощутить телом ласку его рук, отчего соски снова затвердели, а дыхание невольно участилось.

Но в следующий миг приятные воспоминания прервали громким стуком в дверь.

Открыв, она увидела кучу девчонок из охраны, столпившихся у входа. Взгляды тех немедленно переместились с неё на обстановку за её спиной, и одна из собравшейся компании, Вика, что работала в одной смене с Иланой, завистливо выдохнула: