Волшебная самоволка. Книга 3. ...И паровоз навстречу! - Сергей Панарин Страница 17

– Если вы схватите заговорщика, – продолжил Коля, – он, скорее всего, постарается внести раскол в вашу семью. Мне было видение. Враги попробуют впутать в грязную историю с зеркалом самых дорогих вам людей. Вероятнее всего, это будет принц Петер, но и принцессу Катринель они тоже рискнут очернить. Знайте, что бы ни говорили пойманные шпионы, это ложь. Прошу нас простить, всего доброго.

Солдат мысленно услышал два отчетливых «спасибо».

– Пора на запад, Николас, – сказал Всезнайгель, выйдя на улицу.

Летели молча. Лавочкин сначала обозревал бесконечные снежные поля, потом вновь задумался об Эльзе.

Затем рядового сморил сон – пасмурная погода убаюкала.

Тилль разогнал ковер до умопомрачительной скорости, и в столицу Дриттенкенихрайха послы прибыли засветло.

– Куда пойдем? – спросил проснувшийся Коля. – К легальному или криминальному королю?

– К Рамштайнту, – уверенно ответил колдун. – Он важнее.

Внизу чернел Пикельбург [18]. Ковер спикировал на широкую улицу, ведущую к помпезному дворцу короля Герхарда, но Всезнайгель резко свернул в древний парк, в центре которого стоял особняк лидера преступного мира.

– Осторожно, тут арбалетчики, – предупредил Тилля Лавочкин.

Похоже, колдун и сам знал об охране Рамштайнта. Посадив ковер метрах в двадцати от входа в мраморный особняк, маг и солдат сошли на дорожку и неспешно направились к крыльцу.

Рядовой почувствовал угрозу. Из-за деревьев выступила пара воинов с арбалетами. Одежда и маски бойцов были цвета коры, поэтому охранники сливались со стволами.

Визитеры остановились, миролюбиво демонстрируя пустые руки.

На пороге особняка появился Колин знакомец – помощник Рамштайнта. Сохраняя непроницаемое лицо, он сказал:

– Добро пожаловать, господа. Вас заждались.

Подтянутый и исполненный достоинства слуга короля-преступника отвел гостей в просторную комнату, где сидел Иоганн Всезнайгель и поверх страниц какой-то древней книги наблюдал за пляской каминного огня.

Старший брат Тилля отложил фолиант, встал с роскошного кресла.

– Наконец-то! – произнес он, словно обвинял Лавочкина и младшего брата в постыдном опоздании.

Тилль поморщился, как морщатся от старой зубной боли, к приступам которой давно привык, она притупилась, и лицо кривится просто по привычке. Иоганн был острым на язык… занудой. Самое ужасное: он постоянно улыбался.

Парень смотрел на Всезнайгелей и невольно сравнивал. Иоганн казался немного полнее брата при одинаковом росте. Выглядел лет на десять старше. Волосы его были столь же густы, только седы, в них остался единственный черный вихор. Лицо, более смуглое, нежели у Тилля, глаза поуже. Чуть шире в плечах и лучился легкомысленным весельем. Сдержанно-серьезный Всезнайгель-младший словно терялся в тени энергичного Иоганна.

– Что молчим?

Солдату показалось: сейчас за насмешливым тоном Всезнайгель-старший прятал внутреннюю неуверенность.

– А что с тобой говорить? – Тилль пожал плечами. – Ты и так все знаешь.

– По плану? – по-деловому спросил старший.

Младший кивнул. Потом, немного помучив брата молчанием, пояснил:

– Встреча королей состоится через три дня. В Наменлосе.

– Отлично. Жаль, потеплело. Снова попрет армия Дункельонкеля.

– Не попрет, – уверенно вклинился Коля. – Товарищ прапорщик остановит.

Иоганн вскинул бровь, но солдат не стал удовлетворять его любопытства. Лавочкин прошел к креслу и сел.

– Ну, граждане колдуны, – почти вальяжно сказал он, – вы как хотите, а я двину в Черное королевство. У меня там невеста с будущим дитем.

Теперь и Иоганн, и Тилль подняли брови.

– Я полагал, вы разумнее, Николас, – проговорил Всезнайгель-младший.

– Да ты, юноша, не спешил бы, – насмешливо добавил старший. – Твоя геройская гибель сильно осложнит игру.

– Игру?! – тихо переспросил Коля. – Вам это, может, и игра, а мне…

Распахнулась дверь. Пожаловал хозяин особняка.

Рамштайнт, толстый человек с обвисшими щеками, имел спортивный темперамент: он чуть ли не вбежал в комнату.

– Ха-ха, Николас! Отлично, отлично! – воскликнул король преступности. – Я так и знал! Вы не по зубам Четырем всадникам. Надеюсь, их смерть была быстрой и достойной.

– Они живы, – удивленно протянул Лавочкин. – Мы смогли найти общий язык.

– Вот! – Рамштайнт потряс пухлым указательным пальцем. – Подлинные таланты всегда поймут друг друга. Здравствуйте, Тилль. Давайте сюда ваши послания. Я уверен: напыщенные болваны из так называемой дворянской знати готовы воспользоваться моими скромными возможностями и, морща аристократические шнобели, строятся в очередь, чтобы заключить со мной союз. Ха-ха!

Щеки криминального монарха затряслись, землистое лицо побагровело. Он был доволен.

– Доброго дня, Рамштайнт, – сказал Тилль, вручая ему послания Генриха и Томаса.

Преступник сгреб бумаги, небрежно кинул их на столик:

– Потом почитаю. Я вот одного не могу понять: вы-то с братом давние придворные работнички, а зачем Николасу дипломатией заниматься? – Рамштайнт повернулся к Лавочкину. – Вы же, барон, человек действия. Вам бы горы сворачивать, пока старики бумажками обмениваются.

– Именно об этом я и говорил, – пробурчал рядовой.

– Ладно, молодой человек, – бесцеремонно встрял Иоганн. – Нам есть о чем перемолвиться. И похоже, нам с вами по пути.

Тилль пристально посмотрел в лицо брата. Тот не отвел мрачного взгляда.

Неожиданно для себя Коля прочитал в мыслях Иоганна решимость идти к дочери. Солдат удивлялся, насколько капризен его дар: то пропадет, то вновь проявится. Парень хотел было покопаться в мозгах Рамштайнта, но тот хлопнул в ладоши и сказал:

– Располагайтесь, а мне пора. Встретимся за ужином.

Криминальный король удалился так же стремительно, как и появился.

– Я пойду с вами, – отрезал Тилль, нацелив на брата указательный палец.

– Исключено, – припечатал Иоганн. – Ты нужен здесь, чтобы состоялся союз.

– Ты тоже не помешал бы.

– Справишься.

Солдат кашлянул.

– Вы не хотите отложить нашу акцию? – спросил он.

– Разумно, – подхватил младший колдун.

– Нет! – Старший покачал пальцем. – Я должен сейчас же… Ты не представляешь, Тилль, как я ждал вашего приезда! Лучше бы ты не посылал мне весточку, а рассказал при встрече.

Иоганн спохватился, зыркнул на Лавочкина: