Идеальный помощник - Марина Орлова

Даже Главный не знает, откуда я притащил в нашу часть Эрика. Ну, эта история – не очень, так что я молчу, а он молчит тем более. На его месте мне бы тоже не хотелось кому-либо рассказывать, что меня нашли на свалке – еле живым и на цепи, а потом откармливали кровью. Главное, что сейчас Эрик – отличный военный и лучший помощник среди всех, кто у меня был.

Итак, история. Два года назад я вызвался возглавить экспедицию – турне по заброшенным маршрутам галактики, которые периодически нужно чистить от криминальных элементов, обожающих ныкаться по таким вот тёмным углам. Мероприятие обещало быть скучным – долгая дорога и не факт, что найдём кого-либо, – однако это всё-таки шанс устроить побоище, а то сидеть в кабинете мне осточертело.

Вскоре мы остановились проверить мелкую нищую планетку, населённую вконец опустившимися потомками первых колонистов – несколько десятков тысяч спившихся и сторчавшихся граждан.

Чтобы ускорить процесс, проверку начали сразу как прилетели – чудесным звёздным вечером разбрелись по окрестностям. Ночь – лучшее время, чтобы обнаружить тёмные делишки, а также чтобы услышать пьяные похвальбы этими делишками.

Я направился в сторону населённого пункта, обозначенного на карте как «город Мусорка-22»: внутри ограждения – центральная площадь и круг хибар из подручных материалов, а снаружи, чуть поодаль, – огромная свалка. Таких свалок, оставленных неведомо кем, на планете много. Колонисты, поначалу вдохновлённые, устраивали лагеря рядом с ними, изучали непонятные артефакты, но толку от этого не было, так что постепенно учёные спились с горя и превратились в обычных алкоголиков, копающихся в мусоре – которого на этой планете хватит на сто лет вперёд.

К городу я вышел как раз со стороны свалки. Впереди – словно бы праздник: костёр, человеческие фигуры вокруг, весёлые пьяные крики и разрозненные звуки барабанов. Было похоже, что отмечающие уже перепились и хороводят кто во что горазд.

Странно было то, что чем больше я приближался к городу, тем гаже себя чувствовал. Я уж было начал гадать, что это за ощущение – побочный эффект от долгого перелёта или влияние унылой атмосферы планеты, как вдруг – накрыло меня отчаянием так, что хоть застрелись на месте, а в голове раздался тоскливый и какой-то измученный скулёж – словно кому-то очень больно, но у него уже нет сил сопротивляться.

Я даже замер от удивления: ощущение было как от сознания другого мутанта, но откуда ему тут взяться? По официальным данным генномодифицированных на планете не было – это и понятно, они предпочитают жить не просто на Земле, а в закрытых городах-гетто, по соображениям безопасности. Один я такой умный – пошёл работать в армию, чтобы ночами шарашиться по каким-то негостеприимным планетам.

Впрочем, за себя я не боюсь – и не в такое вляпывались, – но вот это странное ощущение… В недоумении я присмотрелся к «празднику». Всё веселье сконцентрировано вокруг огня. Именно там все пляшут, громко радуются и тычут палками в костёр – зачем, спрашивается? Видимо, там есть что-то интересное.

И в этот момент мне показалось, что внутри пламени что-то шевелится.

Обычные люди считают нашу способность общаться мысленно чем-то сверхъестественным, но это чушь – мутанты просто более чувствительны, особенно друг к другу. А уж не заметить волны боли и страха, расходящиеся от сжигаемого заживо существа, может только человек с наглухо отбитым восприятием.

Окончательно убедила меня в реальности происходящего длинная цепь. Тянется от ограды города прямо в костёр.

В следующее мгновение я влетел в толпу веселящихся и порвал их на лоскуты, параллельно скороговоркой оттарабанив протокольную речь – мол, были выявлены их преступные умыслы и действия, в связи с чем я, высший армейский чин, присутствующий сейчас на этой планете, приговариваю их к высшей мере наказания. Конечно, по правилам я обязан был сказать это до исполнения приговора, но – какая им уже разница?

Когда я потушил огонь, там, действительно, оказался человек – чёрный как головешка, еле различимый в слабом свете звёзд. Поскольку было ясно, что это мутант, я быстренько располосовал свою руку и прижал к его рту – и он, чуть почувствовал, схватил меня так, что остались ожоги от горячей плоти.

Нас ведь не просто так обзывают вампирами – мы и правда любим кровь. В качестве еды это скорее удовольствие, чем необходимость, но вот как лекарство – именно она, особенно кровь других мутантов, лечит лучше всего. Генномодифицированные все разные, потому что мутации почти всегда случайны, но всех объединяет инстинкт – при сильных травмах стоит мутанту почуять запах крови, он даже в бессознательном состоянии потянется к её источнику и вцепится, насколько хватит сил.

Конечно, говорить об этом считается дурным тоном, и в СМИ разные там врачи регулярно доказывают, что их эксперименты не выявили тяги мутантов к человеческой крови, но – мы-то знаем.

Кроме того, именно кровь усиливает способности организма, если они есть. Вот я, например, от природы быстрый, поэтому обожаю в бою пить кровь врагов – и мне приятно, и дело ещё больше ускоряет.

А человек из костра оказался очень живучим – я буквально чувствовал, как от моей крови по его телу пробегают волны регенерации. Нет, конечно, он не покрылся новой кожей, на чудеса никто не способен – что бы там ни болтала жёлтая пресса, – однако вскоре я смог разорвать цепь, обвязанную вокруг шеи, и отнести его к нашему кораблю.

Нам повезло – никто из команды ещё не вернулся с проверки, только медичка смотрела кино в общем зале, так что я незаметно протащил свою обугленную ношу в каюту. Не слишком-то осмотрительно селить к себе незнакомца, но я в своей жизни наслушался историй о том, как лет сто назад люди обращались с такими как мы. Когда слышишь о пытках для развлечения, изощрённых способах убийства, охоте на генномодифицированных и тому подобном – и это не какие-то фильмы, а рассказы соседей, – в подобной ситуации само собой включается недоверие к обычным людям. Конечно, сейчас такого уже нет – официально, но мутанты всё равно не особенно рассчитывают на свои гражданские права, по старой памяти предпочитают жить в гетто и друг другу доверяют гораздо больше, чем «нормальным».

Лет двадцать назад права мутантов дошли до того, что стало возможно зарегистрироваться в городе людей на постоянной, а не только временной основе – чем я и воспользовался: в четырнадцать поступил в военное училище, где был единственным генномодифицированным. Представить, а? Единственным! И ведь закончил его, несмотря ни на что. Даже и в последние годы если осмелишься пройти по улице большого города, услышишь в спину эпитеты вроде «вампирская дрянь» или «выродок», но в лицо не скажут, по крайней мере такому красавчику как я. Когда у тебя рост два и десять, острые зубы и ещё более острые ногти – люди дважды подумают, прежде чем вякать.

В общем, я не понаслышке знаю, как к нам относятся, – а потому не стал никому рассказывать о своей находке. Не хотелось ни самому объясняться за какого-то подозрительного гражданского, ни бросать его в пучину бюрократии. Пусть отойдёт хоть немного.