Герои без Золотых Звезд. Прокляты и забыты - Владимир Конев Страница 9

Герасимову выдали автомат «на всякий случай» и проинструктировали о порядке условных сигналов, которые он должен был дать на случай аварии самолета, неисправности рации и в случае готовности сброса грузов. Ордена и документы перед вылетом он сдал.

Ранним утром 10 апреля во вторую кабину У-2 сел радист, старший матрос Иван Дмитриев.

Если на И-16 до цели долетал он раньше за 20 минут, то теперь «топал» больше часа. У-2 был старым, а мотор — изношенным. Над поляной летчик трижды заходил на посадку, на четвертый раз сесть помешали люди. Хоть партизаны и постарались удлинить и расширить бывший загон для зубробизонов, но все равно полянка сто на двадцать метров была явно мала даже для такого неприхотливого самолета, как У-2. Летчик вспоминал: «Почва в горах к тому времени сильно прогрелась, и мощные восходящие потоки теплого воздуха как бы приподнимали самолет, не давая ему коснуться земли колесами». На пятом заходе, задев колесами за верхушки деревьев, Герасимов бросил самолет в крутой скольжение. Казалось, вот-вот машина врежется в землю. До земли оставалось метра два, когда ему удалось перейти на горизонтальное планирование и заставить самолет приземлиться. Надо же такому случиться: уже в самом конце пробега летчик увидел проселочную дорогу и рядом с ней канаву. Колеса У-2 попали в канаву-промоину, самолет ткнулся носом, и винт сломался.

Радист принялся за свое дело, а летчик стал думать о том, как он возвратится обратно. Нужно сказать, что летчик и радист были первыми в партизанском отряде людьми с Большой земли. Партизаны с жадностью расспрашивали их об обстановке на фронтах, о любых даже самых незначительных мелочах жизни. Например, очень удивились, когда Герасимов сказал, что ему от родителей из блокадного Ленинграда в осажденный Севастополь приходят письма.

Три ночи подряд взлетавшие с Херсонеса самолеты сбрасывали грузы партизанам отряда майора Г. Северского. Герасимов же ожидал группу из 9 партизан, которая пошла в Чоргун (60 км от лагеря). Там на заброшенном аэродроме стояли несколько У-2 и с одного из них должны были снять пропеллер.

За время ожидания группы партизаны под руководством Герасимова несколько удлинили полосу, расчистили подходы к ней. Герасимов успел принять участие в бою с карателями. На пятый день группа возвратилась без одного человека: в пути тот скончался — не выдержало сердце. Винт принесли в целости и сохранности.

Утром следующего дня летчик решил взлетать, но не учел, что непрогретый воздух не давал старенькому У-2 необходимой подъемной силы. При взлете самолет врезался в верхушки деревьев. Летчик остался целым, но У-2 ремонту не подлежал. Решил было возвращаться к своим пешком — ведь он летчик и очень нужен там, в Севастополе. Ему повезло. Буквально через несколько дней в расположение лагеря вышли 6 моряков-разведчиков.

Герасимов вспоминал: «До линии фронта мы шли шесть суток. Один раз нарвались на мину, радист из группы моряков погиб, двое были ранены серьезно, я отделался сравнительно легко. Подошли к Балаклаве, пробрались на нейтральную территорию, где нас заметили наши солдаты».

Вскоре полковник Дзюба тискал в объятиях своего подчиненного. А еще через два дня отдохнувших Герасимова и сопровождавших его моряков вызвал член Военного совета Н.М. Кулаков.

— Всех представить к наградам, — сказал он, обращаясь к начальнику штаба, — а главного героя — подождать. Ведь в самом деле — герой. И росточком невелик, а какое большое дело сделал!

Позже Герасимов узнал, что накануне этой встречи командующий Черноморским флотом и член Военного совета подписали представление его к званию Героя Советского Союза за выполнение «боевого задания специального назначения с посадкой в глубоком тылу противника».

В наградном листе отмечалось: «…на самолете У-2 доставил радиста и рацию партизанам. Таким образом была восстановлена связь и обеспечена боевая работа партизан. Когда было невозможно вылететь с территории, занятой противником, возвратился с разведгруппой».

Вернулся Герасимов в свою часть 29 апреля. Здесь его ждала телеграмма из Ленинграда с известием, что 24 апреля умер от голода отец.

С 4 мая 1942 г. Герасимов снова пилот 3-й аэ 6-го гиап. 29 июня 1942 г. ему присваивают звание старшего лейтенанта. А через две недели друзья поздравляли его с присвоением звания Героя Советского Союза.

20 ноября 1942 г. летчика, возвращавшегося на свой аэродром, неожиданно атаковала группа вражеских истребителей. Вскоре у него закончились боеприпасы, самолет был подбит над Черным морем. Герасимов выбросился с парашютом и опустился в море, недалеко от берега. На море бушевал шторм. Как потом часто вспоминал и рассказывал товарищам летчик:

«Вся беда в том, что я не смог снять парашют. Он намок, да еще я был в сапогах и плотно одет, — все это сковывало движения, а надувная лодка не сработала, так как при выбрасывании из кабины самолета я зацепился за козырек кабины и оторвал шланг автомата лодки. Все это стало тогда лишним грузом, да еще при шторме на море. Пока были силы, я старался плыть к берегу…»

Тонущего летчика увидела группа наших бойцов. Не раздумывая, один из них, старший сержант A.C. Утрясов, сбросил с себя обмундирование и в нижнем белье бросился в ледяную воду. Помощь пришла вовремя. Еще минута — и летчик ушел бы на дно.

Герасимова тут же отправили в госпиталь, а его спасителя — в санчасть, где вскоре объявили благодарность и выдали денелшую премию «за спасение жизни Героя Советского Союза, гвардии капитана Герасимова».

Купание в ледяной воде не прошло даром. Герасимов долго болел. По излечении снова летал, но 10 июля 1943 г. «за недисциплинированность и пьянство» попал в штрафной взвод морской пехоты сроком на три месяца.

Со слов Никольского, Герасимов ему говорил, что был наказан за избиение подчиненного ему авиатехника, по вине которого он «чуть не угробился на самолете».

На Малой земле, куда направили штрафника, встретил Герасимов еще одного летчика-товарища по несчастью — Ф.П. Мордовца из авиазвена связи Управления ВВС ЧФ. Мордовец уже после Герасимова неоднократно летал к партизанам, за что был награжден орденом Ленина.

Летом 1943 г. Мордовец на радостях, что удачно увернулся от атаки немецкого истребителя, над аэродромом решил «показать класс» — на бреющем прошел так низко, что разбил свой У-2, зацепившись крылом за дерево. Лихачество летчику не простили, а прошлые заслуги были не в счет.

Как бы то ни было, бывшие летчики ходили вместе в одной цепи в контратаки, в одной из которых в последних числах августа Мордовец был тяжело ранен. Герасимов оказал ему первую помощь и доставил в медсанбат.

Отбыв назначенный срок наказания, 13 октября того же года Герасимов был восстановлен в офицерском звании и назначен рядовым летчиком в 25-й иап ВВС ЧФ, а с 10 декабря 1943 г. — продолжил службу в 3-й аэ 9-го иап.

После освобождения Крыма 15 мая 1944 г. полк передислоцировали на Балтику. Летчики 47-го шап и 9-го иап располагались на одном аэродроме. Герасимов снова встретил там Ф. Мордовца, который к тому времени освоил Ил-2. На боевые задания они часто вылетали вместе. 15 июня 1944 г. самолет Ил-2 гвардии лейтенанта Ф.П. Мордовца был сбит огнем зенитной артиллерии под Выборгом. В этот день Ф. Герасимов, как пишет В. Емельяненко, впервые за войну заплакал.