Тайна президентского дворца - Эдуард Беляев Страница 9

Постановление как постановление. Но вот что и смущает, и располагает к выводам. Обратите внимание на заключительную часть: «…Тов. Устинов Д.Ф. согласен. Ю. Андропов. Н. Огарков. 4 декабря 1979 г. № 312/2/0073».

Строго оберегаемые от чужого глаза планы Генштаба не только удостаиваются внимания посторонних, но их, комитетчиков, запускают на свою территорию и позволяют хозяйничать и даже приказывать. Я имею в виду тот факт, что в постановлении нет и слова о КГБ, а его председатель, Андропов, подписывает документ, подаваемый на рассмотрение в ЦК партии, наравне с Огарковым, начальником Генштаба. Министр Устинов, видимо, понимал эту нештатную и неординарную ситуацию и не поставил своей подписи, избегая унижения и «позора». Отсюда вывод: Министерство обороны и Комитет госбезопасности впряжены в одну упряжь и настолько плотно объединены в выполнении поставленной задачи, что уже не просто обречены на взаимодействие, а составляют одно целое, устойчивое предприятие грядущей войны.

18 декабря в 19.00 Юрий Андропов пригласил к себе начальника ПГУ Владимира Крючкова и одного из его заместителей Юрия Дроздова. Ему Андропов приказал вылететь на несколько дней в Кабул, ознакомиться с обстановкой, посмотреть, чем занимаются сотрудники управления, прибывшие туда в ноябре. Так все это звучит в пересказах: набор расхожих фраз из служебной деятельности любого начальника, откомандированного для проведения своеобразной «инспекции на местах». Дроздов — не инспектор, и кто бы ему вообще позволил вмешиваться в работу других отделов КГБ на территории Афганистана. Дроздов — «Ultima ratio regis», последний довод короля в расправе с Амином. И, снаряжая подчиненного на дело ратное и почетное, председатель не мог не сказать об этом открыто, напутствуя и благословляя. Поэтому позвольте не поверить генералу Дроздову, который в своих воспоминаниях пишет: «В заключение Андропов сказал: „Обстановка там сложная, назревают серьезные события, а ты у нас один из тех, кто по-настоящему воевал. О характере задания узнаешь на месте“.»

Крючков, включившийся в беседу, рекомендовал взять с собой хорошо подготовленного профессионала. Выбор пал на капитана II ранга Эвальда Григорьевича Козлова. В его отделе служили люди, подготовленные для выполнения специальных заданий в любой точке земного шара, любыми способами и средствами. На аэродроме в Москве им вручили плоский кожаный чемоданчик для документов с наказом: передать на месте прибытия. А кому? Вот это интересно…

В Баграме чекистов встретил сотрудник резидентуры Костромин. Переночевав у него на аэродроме, утром следующего дня с офицером безопасности посольства Бахтуриным оба уехали в Кабул. Представились генерал-лейтенанту Иванову, который несколько озадачил Дроздова грубым вопросом: «Зачем прилетели?» Что и говорить, хороший вопрос. Особенно в свете напутственных слов председателя о том, что «о характере задания узнаешь на месте». Старшим от КГБ в Афганистане был как раз товарищ Иванов, ему и карты в руки — только он один мог быть уполномочен раскрыть характер задания. Но вот строкой ниже он сейчас прочитает шифровку и сам войдет в курс дела задания Дроздова, определенного ему накануне Андроповым. Вот так-то.

Юрий Иванович ответил, что по этому поводу должна быть шифровка от Крючкова. Документ принесли, после чего им было предложено ознакомиться с общей обстановкой и местом расположения бойцов из группы «Зенит». Прощаясь, Иванов поинтересовался у Козлова относительно кейса. Когда тот ответил, что передал его Костромину и тот, имеющий дипломатический статус, остался в землянке на аэродроме, генерал даже изменился в лице. Но при этом он, не церемонясь, что-то такое добавил, что Юрий Иванович даже по прошествии долгого времени не хочет припомнить и повторить.

Пришлось Эвальду Григорьевичу срочно выехать в Баграм. К счастью, кейс лежал там, где и был оставлен, и содержимое не пропало. Хорошо, что все случилось именно так. Попади он тогда случайно в руки афганцев, позора КГБ было бы не избежать, а ответственному за доставку — впору стреляться. Завалили бы операцию, это уж точно. В кейсе находилась кассета с записью обращения Кармаля к народу с гневно-справедливыми словами: «Узурпатор пал» (что означало — уничтожен). Представляйте, какой резонанс в мире вызвала бы эта озвученная кассета! И понимаем ли мы сейчас, что у Амина никаких шансов на спасение даже не просматривалось — его судьба была предопределена в Москве, и только с одним исходом — смерть! Наученные этим горьким опытом безалаберщины, когда старший офицер КГБ забывает или просто не получает четкого указания, кому конкретно передать строго засекреченную кассету (нонсенс!), во время второго явления Кармаля своему народу был сделан дубль записи выступления.

Следует признать, что подобных неувязок, как с забытым кейсом, у чекистов было множество, но все они, к счастью, окончились для них относительно благополучно и существенно не повлияли на подготовку к операции. Подчеркиваю — на подготовку…