Зенитная цитадель "Не тронь меня!" - Владислав Шурыгин Страница 9

С невеселыми мыслями вернулся Бутаков на тральщик, где в одной из кают он временно жил. После ужина решал поговорить с людьми, рассказать им о своей находке: авось сообща что-то и придумают. Встретился с моряками, потолковал о ближайшей задаче… Старшины поскребли затылки, задумались. Да, задачка… Потом поднялся старшина 1-й статьи Гуленко, рослый расторопный парень:

— Товарищ капитан второго ранга, знаю я этот щит. Мы, когда учились в отряде, в нем лопаты, голики, швабры хранили. Выделите мне десять матросов, и все сделаем.

Пояснять что-либо Гуленко не стал. Есть такие люди: пока дело не сделано, не решено — предпочитают помалкивать. Бутаков это знал и расспрашивать, что задумал старшина, не стал.

Пошел к командиру тральщика. Тот под ответственность Бутакова сразу назначил одиннадцать человек. «Учтите, Григорий Александрович, только на одни сутки. Своих дел — во!» — провел он ребром ладони по горлу.

На следующий день Гуленко с группой старшин и матросов направился на буксире на Корабельную сторону. Бутаков чувствовал себя неуютно, не удержался, спросил перед самым отъездом у Гуленко:

— Может, помощь моя нужна? Может, я нелишний?

На что старшина, хитровато щурясь, ответил:

— Вы для нас, конечно, нелишние… Однако будет лучше для дела, если мы все сами… Не беспокойтесь, товарищ капитал второго ранга, — флотский порядок будет!

Бутаков теребил бороду. Смотрите, мол, ребята… Пошел по своим делам — «выбивать» дальномеры и прочее корабельное оборудование, которое имел в виду главный инженер Кривчик.

Прошел день, прошла ночь. От Гуленко никаких известий не поступало: его группа на тральщик не возвращалась. Истекали сутки, и командир тральщика за утренним чаем многозначительно спросил Бутакова, едет ли он сегодня на Корабельную. Намек был ясен, как ясно и то, что командир тральщика был в высшей степени деликатным человеком. «Еду», — коротко ответил Бутаков.

«Что ж, попытка — не пытка, — успокаивал он себя. — Досадно только, что Гуленко так уверенно обещал и не выполнил. Практически он выключил меня из дела… Да и я хорош… И все же почему нет доклада хотя бы о неудаче?»

Катер шел по Северной бухте. Бутаков, нахмурившись, глядел на воду. Каково же было его изумление и радость, когда, рассеянно взглянув на встречный буксир, он заметил, что тот тащит за собой стотонный кран с орудийным щитом «в зубах»!

Бутаков сдернул с головы фуражку и, совсем как юный лейтенант, замахал ею встречному буксиру. Молодец Гуленко! Ай да молодец! Орлы, а не матросы! Вот уж действительно удалые головы, золотые руки! Стоявшие рядом с Бутаковым морские командиры и пассажиры катера недоумевали: чему так радуется капитан 2-го ранга?

…Едва окунулся Бутаков в дела-заботы по строительству плавбатареи, как вышел новый приказ: его назначили командиром дивизиона кораблей Новороссийской военно-морской базы. Назначение радовало и отчасти огорчало. Радовало тем, что наконец-то ему доверен самостоятельный боевой участок работы — корабли, люди. Огорчало, что Новороссийск по сравнению с Севастополем был более «тыловым» портом и уж, во всяком случае, от него до сражающейся Одессы, в которую из Севастополя регулярно ходили корабли, расстояние было куда большим. Да и сам Севастополь оставлять было жаль… Хотелось последние в Севастополе дни провести на морзаводе, а тут так некстати дали новое поручение, пришлось работать на кораблях ОВРа.

Бутаков уже знал, что на плавбатарею назначен какой-то командир-зенитчик с линкора «Парижская коммуна», и было совсем не безразлично, кому доверили плавбатарею. Ревнивое чувство узнать, кто он, командир плавбатареи, побуждало Григория Александровича искать встречи.

Закрученный делами и заботами строительства «Квадрата», Сергей Мошенский даже несколько растерялся, когда на палубе лицом к лицу столкнулся с капитаном 2-го ранга Бутаковым. С Бородою, как называли его на флоте.

Бутаков протянул руку, спросил, точно убеждаясь, что не ошибается:

— Командир плавбатареи?

— Командир плавбатареи старший лейтенант… — по-уставному спрессовал свое представление Мошенский.

Он сразу произвел хорошее впечатление на Бутакова. Рослый, крепкий, чувствовалось — кадровый командир. Серые, точно подведенные копотью и гарью, глаза внимательно смотрели на Бутакова из-под козырька фуражки: еще бы, Сергей Мошенский столько слышал о старейшей флотской династии, а главное — перед ним стоял автор идеи создания плавбатареи!

— Рад, очень рад! — крепко пожал руку командира плавбатареи Бутаков.

Они стояли на палубе «Квадрата», среди кабельных бухт, металлических балок и броневых листов, среди работающих и снующих людей. Бутаков, взяв Мошенского под локоть, пригласил спуститься на пирс: там шума меньше, можно будет спокойно поговорить.

Бутакову хотелось узнать о командире плавбатареи хотя бы главное. Откуда родом, сколько ему лет, какое училище окончил, где служил…

Оказалось, что Сергей Мошенский родом из Запорожья. Работал на заводе электриком. Окончил рабфак. Был призван на флот и как передовой комсомолец с законченным средним образованием направлен на двухгодичные курсы командного состава. Служил командиром первой башни главного калибра. Затем — курсы командиров-зенитчиков в Ленинграде…

— На Охте?! — Бутаков оживляется, глаза его лучатся добротой. Коренной ленинградец, столько лет прослуживший на Балтфлоте, он прекрасно знает Охту. Курсы, конечно, не то, что высшее военно-морское училище, но если учитывать опыт послуживших на кораблях командиров и уплотненный годичный курс обучения, то, пожалуй, это не так уж и мало.

Бутаков поинтересовался штатами плавбатареи, ее командным составом.

— Пятьдесят человек из запаса? А знаете, это неплохо. В запас уходят, как правило, специалисты опытные, здесь главное не то, что эти люди из запаса, а кто они и сколько времени в запасе пробыли… Во всяком случае, запасники в самый короткий срок будут половчее новобранцев из школы оружия.

Частые тревожные гудки звучат над морским заводом. Воздушная тревога. Бутаков и Мошенский посматривают на небо: вражеских самолетов не видно, однако пирс и верхняя палуба плавбатареи пустеют. Моряки укрываются на нижних палубах «Квадрата».

— Ничего, — набивая табаком трубку, говорит Бутаков, — вот скоро поставят вам зенитки, и тогда встретите их активным огнем. А вот и немцы!

Со стороны моря, высоко в небе, показалась тройка маленьких голубых крестиков — вражеские бомбардировщики.

По пирсу, прямо на Бутакова и Мошенского, идут, не замечая их, два матроса. На плечах у них деревянный брус.

— Товарищи краснофлотцы! Вы что, не слышали сигнала воздушной тревоги? — как можно строже обращается к морякам Мошенский. Те останавливаются, и первый, богатырского сложения, набычив голову, отвечает без всякой робости с сильным украинским акцентом:

— Та хиба ж их переждешь, товарищу старший лейтенант? Они ж, бисовы диты, нам робыть не дадут…