Самый длинный день. Высадка десанта союзников в Нормандии - Корнелиус Райан Страница 8

В огромном зале центра оперативного управления морскими операциями, расположенного недалеко от Портсмута, в Саутвик-Хаус, ожидали возвращения кораблей.

В длинном зале, оклеенном золотистыми обоями, находилась «сцена», на которой разворачивались важные события. На одной из стен висела гигантская карта Английского канала. Каждые несколько минут две вольнонаемные девушки с помощью стремянки передвигали на карте условные знаки, показывающие положение каждого из возвращающихся конвоев. Офицеры из различных служб союзных войск, разбившись на группы, молча наблюдали за изменением обстановки. Внешне они выглядели спокойными, но их напряжение трудно было скрыть. Дело было не только в том, что конвои должны были совершить маневр перед самым носом у противника и вернуться в Англию по минным проходам, но и в том, что должен был появиться другой враг – шторм. Для тихоходных десантных судов, перегруженных личным составом и техникой, шторм мог стать катастрофой. В данный момент скорость ветра на канале достигала 30 миль в час при высоте волны в 5 футов, а прогноз предсказывал ухудшение погоды.

Шли минуты, и карта показывала, что приказ о возвращении выполняется. Линии из знаков на карте шли в направлении Ирландского моря, разделялись перед островом Уайт и направлялись в порты и гавани юго-восточного побережья Англии. Для некоторых конвоев этот путь мог занять целый день.

Положение каждого конвоя и даже каждого корабля можно было определить взглянув на карту. Но две единицы – подводные лодки-малютки – на карте показаны не были. Казалось, они исчезли.

В комнате, расположенной рядом с залом, сидела миловидная двадцатичетырехлетняя лейтенант Наоми Онор. Она ждала, когда ее муж, лейтенант Джордж Онор, возьмет курс в свой порт. Наоми волновалась, потому что ее друзья в оперативном управлении ничего не могли сказать о 57-футовой [8]подлодке «Х-23», командиром которой был ее муж.

Перископ поднялся из воды в одной миле от французского побережья. В переполненной рубке на глубине 30 футов лейтенант Джордж Онор сдвинул на затылок фуражку и сказал: «Так, джентльмены, давайте взглянем на море».

Джордж припал к резиновому наглазнику, повернул перископ и, когда капли воды стекли с объектива, увидел панораму еще не проснувшегося курортного городка Уистрем, находящегося на берегу дельты реки Орн. Картина была такой близкой, что Онор видел дымки растапливаемых каминов, а на дальнем плане взлетающий из аэропорта Карпике вблизи Кана самолет. Увидел он и своих противников. Немецкие солдаты неторопливо работали, совершенствуя оборонительные сооружения на простирающихся в обе стороны бесконечных песчаных пляжей.

Для двадцатишестилетнего лейтенанта королевского флота это был незабываемый момент. Оторвавшись от перископа, он сказал лейтенанту Лайонелу Лайну, находившемуся на лодке в качестве навигационного эксперта: «Взгляни, мы почти у цели».

Вторжение началось. Первый корабль и первый человек сил союзников был у берегов Нормандии. Прямо перед «Х-23» находился британско-канадский сектор. Лейтенант Онор и его команда ощущали значимость этого дня. 4 июня, но четырьмя годами раньше, в 200 милях от этого места 338 тысяч британцев были эвакуированы из порта Дюнкерк.

На «Х-23» для пяти специально отобранных англичан это был особый момент. Они были британским авангардом, которому предстояло открыть путь во Францию для тысяч своих соотечественников, которые должны были последовать за ними.

Пять человек, теснящихся в многоцелевой кабине, были одеты в резиновые водолазные костюмы. Они были снабжены тщательно изготовленными фальшивыми документами, которые давали им возможность пройти самый строгий контроль на берегу. У каждого были удостоверение личности с фотографией, продовольственный аттестат и другие бумаги. Документы были сделаны на случай, если лодка утонет или экипаж должен будет ее покинуть. Тогда подводники будут пытаться, добравшись до берега, войти в контакт с французским Сопротивлением.

Миссия «Х-23» была самой рискованной. За двадцать минут до часа «Н» ей, как и ее «сестре» – «Х-20», находившейся в 20 милях от нее, предстояло всплыть на поверхность и выполнять роль маяков, обозначая зону высадки британско-канадского десанта: три участка берега, имевшие кодовые названия «Шпага», «Юнона» и «Золото».

Лодки должны были действовать по тщательно разработанному плану. После всплытия нужно было включить автоматические радиомаяки, которые посылали сигналы под водой для приема подводными принимающими устройствами. Флот, переправляющий британские и канадские войска, должен был ориентироваться на эти радиомаяки.

На каждой лодке имелась телескопическая мачта высотой 18 футов, на которой был установлен небольшой, но мощный световой маяк, способный распространять свет на расстояние более пяти миль. Если свет был зеленым, это означало, что лодка находится на правильной позиции, если нет – свет должен быть красным.

Вдобавок ко всему план предусматривал наличие на каждой субмарине надувной резиновой лодки, также снабженной световым сигналом. Лодка должна была встать на якорь недалеко от подлодки ближе к берегу. Такая навигационная система должна была позволить десантным судам определить места высадки с большой точностью.

Ничто не было упущено. Даже то, что маленькая подлодка могла быть протаранена десантным судном. Во избежание этого над подлодкой следовало поднять большой желтый флаг. То, что флаг может стать отличной мишенью для немцев, Онора не пугало. Он намеревался поднять еще и белый, военно-морской. Онор и его команда были готовы к обстрелу артиллерии, но они не должны были подвергать себя опасности затонуть, будучи протараненными.

Все снаряжение было упаковано и находилось внутри «Х-23». Два «лишних» члена экипажа – навигационные эксперты – также находились на борту подлодки, экипаж которой по штатному расписанию составлял три человека. В кабине невозможно было ни сесть, ни встать. Кабина имела высоту 5 футов и 8 дюймов, ширину – 5 футов и длину около 8 футов. В кабине было жарко и душно. Атмосфера постоянно ухудшалась, и ничего нельзя было сделать до того, как они смогут всплыть, но это могло произойти не раньше наступления темноты.