Война. Хроника пяти дней - Орхан Джемаль Страница 7

— Э-э-э! Куба — красавчик!

Введенская рота прошла через весь Цхинвали и вышла к грузинам, которых пытались остановить всего несколько десятков не разбежавшихся ополченцев. Именно они на этот раз подбили первыми грузинский танк в районе двенадцатой школы. Гранатометчик Суслан отползая с точки, откуда произвел выстрел, мрачно матерился:

— С одного попадания его не возьмешь. Эх, был бы у нас «карандаш»!..

(«Карандаш» это специальная сдвоенная граната: первый заряд подрывает активную танковую броню, а второй, кумулятивный, идущий вслед, уже прожигает несущую броню и не оставляет танку шансов на спасение.)

Подраненный Сусланом танк с перебитой трансмиссией, потерял ход, остановился посреди улицы и долбил из пушки и пулемета по любому месту, где замечал движение. Суслан, прикрываемый пулеметчиком и снайпером маневрировал вокруг, пытаясь найти позицию для второго выстрела.

Страшная кадриль длилась долго… очень долго… может быть, около часа. Подойти не удавалось. Суслан все искал позицию для второго выстрела. Танк вертел башней и не давал приблизиться. Уйти из обездвиженного танка грузины не могли, — не зря же вместе с Сусланом был парень с СВДшкой. Он распластался во дворе дома, за каменным забором и сквозь пролом оставленный снарядом и выцеливал отрезая экипажу пути отхода. Люк открылся, и по броне сразу же щелкнула пуля. В пролом врезали из пушки, но снайпер успел перебежать на другую позицию…

Вопрос был не в том, выживут запертые внутри грузины, или нет, а всего лишь в том, как долго они протянут. Танкист наверное понимал, что жив, пока у него есть снаряды и он может отгонять Суслана. Но рано или поздно снаряды кончатся. Каждый новый выстрел приближал конец. Танкист все равно стрелял. А что ему оставалось делать?

Суслан ни на секунду не останавливаясь, все искал позицию для нового выстрела. Пулеметчика, который его прикрывал, вскоре накрыло очередным залпом из пушки. Верхняя половина туловища в серо-зеленой олимпийке раскинулась на тротуаре. На лице недоумение, ниже пояса кровавое месиво…

Суслан крался дворами, стараясь зайти к танку сбоку… В конце-концов, танк расстрелял боекомплект и замолчал. Потом я часто пытался представить, с каким чувством грузинский танкист нажимал на гашетку, зная, что это его последний выстрел.

— Ба-бах!

Больше снарядов не было. И в этот момент по танку второй раз ударили из гранатомета… Эту дуэль Суслан выиграл. Как победитель он проявил благородство: распорядился выставить часового, что бы осетины не глумились над трупами грузинских танкистов и сопровождавших танк пехотинцев.

Я подошел к месту боя вместе с осетинкой одетой в байковый халат и стоптанные шлепанцы. Дорогой она рассказывала, что ее дом сгорел, и ничего у нее не осталось.

— Даже тапочки у соседки одолжила.

Улица была вся залита водой, текущей из разбомбленной водокачки и шлепанцы были насквозь мокрыми. Поравнявшись с мертвым грузинским танкистом, она рванулась, чтобы пнуть его.

Женщину остановили:

— Они все-таки солдаты… хоть и грузины.

Грузин лежал на спине, на берегу гигантской лужи. Его открытые глаза смотрели в кавказское небо. В этих мертвых глазах еще, казалось, застрял осколок жизни.

Недалеко от этого места чеченцы-спецназовцы не менее успешно разбирались с еще одним грузинским танком и БМП. Им было не просто координировать действия с ополченцами. Взаимодействие профессионалов и любителей выглядело иногда даже комично.

Из переговоров по рации. Захлебывающийся от возбуждения голос:

— «501-й» вызывает «Стрелка»! «501-й» вызывает «Стрелка»!

Абсолютно спокойный и даже флегматичный голос:

— Я «Стрелок», прием…

— «Стрелок»! Слышишь?! Тут грузинские танки на переезде прут! Много! По ним надо чем-то врезать!

— «501-й», я правильно понимаю, что вам нужна артподдержка?

— Да! Да! Да! …

— Хорошо, давайте координаты…

— Какие координаты?

— Ну, танков…

— Какие, к черту координаты! Говорю же танки на переезде!

В конце концов, справились и с этими танками. Грузины работали по вчерашней схеме — бронетехника впереди, пехота сзади. Получалось плохо. Несмотря на численный и огневой перевес после первых же потерь атака захлебывалась и они отступали. Наверное, для взятия городов такая тактика уже не срабатывает. Может быть она была эффективно во время Второй мировой, когда танк в городе действительно был страшной силой: артиллерию здесь не развернуть, а ничего страшнее противотанкового ружья противник противопоставить не может. Но теперь другое дело: против пехоты, оснащенной ручными гранатометами, танк, запутавшийся в городских улочках, выглядит жалким и беззащитным.

Чеченцы это знали хорошо. Они уже жгли русские танки в Грозном зимой 1994-го. По идее знать это должны были и грузины: их к войне готовили опытные военные советники. Всего операцию в Южной Осетии готовили сто тридцать американских и около тысячи израильских военспецов. Интересно, что среди них был и израильский генерал Гал Хирш. Нападение на Цхинвали он готовил лично.

Ровно два года назад этот генерал разрабатывал другую военную операцию, — атаку Израиля на Ливан. Там тоже был упор на массированные танковые прорывы. Однако, война закончилась для еврейского государства довольно позорно. Ливанская «Хизболла» пожгла израильские танки «Меркавы» лихо и в большом количестве. Делала она это гранатометами советского производства, купленными в Сирии. Там этого добра со времен советско-сирийской дружбы оставалось еще довольно много.

Хиршу пришлось подать в отставку, и вскоре он перебрался в Грузию. Здесь для него нашлась работа по специальности, и он тут же наступил на те же грабли. Генерал, исповедующий безусловный приоритет сохранения жизни каждого еврея, и на этот раз берег грузин. Результат в итоге получился тот же самый, мало потерь, — мало успехов. Тем более, что теперь вместо знаменитых «Меркав» в его распоряжении были лишь модернизированные Т-72. Правда и с другой стороны была не вымуштрованная «Хизболла», а лишь плохо вооруженное осетинское ополчение.