Зенитная цитадель "Не тронь меня!" - Владислав Шурыгин Страница 6

Первые цветы! Какая нежность, какая радость! Исподволь, незаметно, заполняла она Веру. Однако признаться себе в том, что между ними возникло большое чувство, она не могла. Считала все обычным — дружат, и не более. А что удивительного — такое было время, такой была молодежь тех годов!

Сергей же отчетливо сознавал, что все происходящее с ним — не просто уважение, привязанность, а нечто большее.

Как-то сидели они за городом, на нежной, по-весеннему яркой траве. Сидели, как не раз до этого — плечо возле плеча, но Вера почувствовала, что с Сергеем происходит что-то непонятное.

Обычно веселый, старавшийся избегать молчания (а может быть, боявшийся молчания!), он был задумчив и тих. Ей даже показалось, что он как-то странно, сдерживая себя, вздыхал. Коротко блеснули глаза из-под темных бровей, тронула губы недолгая, точно виноватая, улыбка, и по-прежнему молчит, покусывает травинку…

Может, у него горе? Может, что-то случилось, а она, бесчувственная, не догадывается спросить! Спросила.

Он повернулся к ней. Глаза наполнились нежностью. «Да, случилось. Я тебя люблю. Люблю, понимаешь, Верочка?» Вроде бы и вопрос, но он не ждал на него ответа. Порывисто привлек ее к себе, неловко, неумело поцеловал в губы.

Жаром полыхнуло ее лицо. Вскочила, убежала. Весь вечер проплакала. «Почему он вдруг так сразу, бесцеремонно?.. Я ведь даже и ответить ему ничего не успела… Мне рано еще любить. Да и с чего он взял, что именно его я должна буду любить! Скромник! Тихоня! Притворялся таким хорошим человеком».

На работе старалась избегать его взгляда, по возможности не разговаривать. Но он подошел сам:

— Не обижайся, пожалуйста, Верочка. Я отношусь к тебе очень серьезно. Постой секундочку! Дело в том, что я скоро уезжаю служить на флот.

— Счастливого пути! — с легким вызовом сказала она. А голос совсем не сердитый…

— И только? — грустно улыбнулся он.

— Желаю хорошей службы!

— Я бы хотел сегодня с тобою проститься… Приходи на наше место…

— Не хочу!

— Почему? Что случилось?

— Ничего не случилось.

— Может, я чем-то обидел тебя? Я готов просить прощения. Приходи, пожалуйста, и я за все извинюсь. Завтра последний вечер…

— Я не приду.

Он не знал, что и сказать. Он вообще не терпел категоричности. Считал, что все можно понять, простить, даже глупость, если в основе ее лежит искренность, любовь одного человека к другому…

— Мне кажется, ты пожалеешь… А, Вера? Не пожалеешь? Ну, как знаешь…

Уйти не мог. Уйти — значит расстаться с нею на год, а то и навсегда. Сказал:

— Ты разреши мне писать тебе?

На следующее утро, завидя его, пришедшего на подстанцию, девушка вроде невзначай оказалась с ним рядом.

— Здравствуй, Верочка! — приветливо поздоровался он. — Может… может, ты все же сегодня придешь?

Промолчала. Стараясь казаться веселым, он пошутил:

— Молчание — знак согласия. — Заметил — глаза ее светились нежностью.

Потом были его письма с флота… Долгие разлуки и редкие встречи. Непросто шли они к своему счастью. У них была своя, личная «арифметика» любви: семь лет знали друг друга, три последних года из них были мужем и женою, и всего лишь год, предвоенный год, прожили вместе, неразлучно. Тот, что в Ленинграде. Жить бы да жить, но начавшаяся война, точно жаркая стена огня лесного пожара, беспощадно надвигалась на все живое и цветущее. И гибнут люди, рушатся судьбы. Какой будет их судьба?

Сергей Мошенский верил в то, что немцев остановят, отрезвят, погонят вспять, но как скоро такое произойдет? Вот недавно окончилась война с Финляндией, в ее начале многим казалось, что будет она нетрудная и недолгая, та война… А оказалось… Впрочем, о той войне почему-то предпочитают не вспоминать вслух и не говорить даже на военных сборах. По-прежнему популярна песня «Если завтра война», ее слова: «Мы войны не хотим и врага разгромим малой кровью могучим ударом!»

…Спит на руке Сергея Мошенского женщина. Жена. Совсем скоро станет она матерью. Скоро… Но вместо радости ожидания скорого чуда — рождения ребенка — на душе у Мошенского тревожно. Холодной змеей вползал в жилище, в их маленькую комнатку чужой, зловещий гул летавшего в ночи самолета.

Сергей еще какое-то время прислушивался, не начнут ли стрельбу зенитки. Уже в который раз подумал: «Зачем меня вызывают в штаб ПВО?» Потом в памяти вспыхивали и гасли мысли о каких-то значительных мелочах, потом он забылся и уснул тихим глубоким сном.