Глаза войны - Вячеслав Миронов Страница 6

Мячиков накрыл на приставном столе: сало, початая бутылка водки, банка тушенки, хлеб, репчатый лук.

— Заседание продолжается! — я провозгласил, разливая.

— Продолжается. — Мячиков подсел к столу.

— Сколько всего народу в группе? — поинтересовался я.

— Ты четвертым будешь. Сейчас чай поспеет, я всех и позову. Познакомишься. — Он достал кружки.

— Мне обещали, что сейчас со всей Чечни опытных оперов соберут и кинут сюда — на усиление. — Я резал хлеб.

— Ага, держи карман шире.

— Заграница нам поможет!

Я был мрачен. Провели как мальчишку. Будем работать в условиях тотального дефицита сотрудников, времени и информации.

Минут через пять пришел третий сотрудник. Причем я его прекрасно знал.

Серега Каргатов. Капитан. Он «загремел» в Чечню буквально перед Новым Годом, я — сразу после. Он — на шесть месяцев, я — на четыре. Серега прекрасно рисовал. Сам он себя художником не считал, хотя окончил Суриковское училище в Красноярске. Это у него первое образование. Второе — Красноярский педагогический институт, факультет иностранных языков. Прекрасно знал английский и немецкий, и постоянно совершенствовал их, шлифовал. Работал Серега по иностранным спецслужбам. И очень даже хорошо. В институте он получил вдобавок прекрасную подготовку по психологии. Плюс оперативную спецподготовку. Много читал. Очень много. И вот этот умница попал в Чечню.

Каждый оперативник знал, что мимо Чечни он никак не пройдет, но все как-то отгоняли от себя эти мысли. Кто-то раньше, кто-то позже, но лучше позже.

Есть у нас в Управлении и сотрудники, которые стали «псами войны». Работают вахтовым методом. Шесть месяцев на войне, шесть дома. И дома думают только о войне. А на войне о доме. Разрываются между своими желаниями. И никакая психологическая реабилитация не спасает. Это уже диагноз, образ жизни, медицина здесь бессильна. Псы войны. С другой стороны — оно и хорошо, постоянно прикрывают, едут за тех, кто работает дома, выполняют план по отправке в Чечню. А сейчас стали набирать для постоянной службы сотрудников в Чечню, и я знаю, что они подали рапорта. Скоро появятся здесь. Надеюсь, что теперь меньше оперативных работников станут направлять в командировки в эту бандитскую республику.

Серега Каргатов остановился в дверях, не веря своим глазам.

— Саша, ты?! — неподдельное изумление отражалось на его лице.

— Я, Серега, я!

Обнялись. Черт побери, а приятно встретить на войне знакомое лицо. Приятно!

— Ну, как ты, Саня, что нового дома? — Серега буквально поедал меня глазами.

— Дома все хорошо. Только вот узнали, что не справляешься ты тут. Вызвали в кадры и говорят, мол, езжай, товарищ Ступников в Чечню, без тебя, мол, Каргатов всю работу завалил, прямо труба. Вот и поехал. Но я только для оказания помощи. Буду тебя учить, а не работать за тебя. Поэтому только на четыре месяца, а там уже сам работай.

— Как сюда попал? — Сергей понял и оценил шутку.

— Попал-то я сначала в Толстой-Юрт. Думал, что всю командировку там отсижусь. Не получилось — начальник, — я кивнул в сторону Мячикова, — сюда вызвал. Вот и приехал.

— Дома, что нового? — Серега по-прежнему поедал меня глазами.

— Ничего. Все по-старому. Управление стоит на месте. Начальники на своих местах, подвижек нет ни по вертикали, ни по горизонтали. Все тихо и спокойно. Обычная рабочая ситуация. Сам-то ты здесь как?

— Нормально.

— Хорошо работает, — подтвердил Мячиков.

— Тогда зачем вызывал, Петрович? Два красноярца в одном отделе — это уже диаспора. Почти мафия. Не боишься, что подсидим?

— Я вам покажу диаспору, мне работа нужна! — он шутливо погрозил нам кулаком. — А кресло — нате — забирайте! А, вот и знакомьтесь — еще коллега. Разин Александр Владимирович.

Мы обернулись. В дверях стоял совсем юный офицер. М-да, тогда понятно, отчего Мячиков требовал к себе опытных. Серега, конечно, не совсем юный, но специфики местной до конца, может, не просек. Он интеллигент, а тут нужны люди погрубее. Не то, чтобы я принижаю его способности, но сейчас не до глубинных оперативных разработок.

А этот пришедший Разин — вообще «зеленый». Наверное, только ВУЗ закончил, а его сюда «законопатили». Отдел кадров выполнил план по отправке оперов в Чечню.

— Тебе сколько лет, Александр Владимирович? — не выдержал я.

— Много, уже двадцать три, — ничуть не смущаясь, ответил он.

А выглядит моложе. Ну да ладно, не убивать же его за столь юный возраст. Будем работать. Возраст — это тот недостаток, который очень быстро проходит.

— Вот и вся группа! — произнес наш начальник, разливая водку по разнокалиберным кружкам.

— Сила! Не то, что в Толстом-Юрте! Разве «Нимфа» кисть кладет?.. — не удержался я.

— Ну, все, шутки в сторону! Представляю своего заместителя — начал официальную речь наш начальник.

Представил меня, потом Каргатова, Разина.

Я стоял и с улыбкой в тридцать два зуба смотрел на нашу группу. Будем работать! А другого пути нет.

После традиционных тостов, вплоть до четвертого о работе не говорили. Ну, что же, пора и поговорить.

— Что известно об Атагах? — спросил я, обращаясь ко всем.

— О каких? Новых или Старых? — уточнил Каргатов.

— Обо всех. И в отдельности. «Чистить» которые будем?

— Пока Старые, — ответил шеф — Значит так. Находятся они примерно в пяти километрах от нас. От Чечен-Аула. По дороге множество расщелин, оврагов, глубоких кюветов и прочей дряни, которая способствует установке мин, фугасов, устройству засад. Инженерная разведка снимает это добро довольно часто. Иногда или не успевает, или это делают у них уже за спиной. Пытались сами установить минные поля. Так духи часто снимают эти мины и используют против нас. Взрывают не только военные машины, но и представителей местной администрации.

— Что, чечен чечена не любит? Перерастание контртеррористической операции в гражданскую войну? — я удивился. — Обычно, здесь было по принципу «ворон ворону глаз не выклюет».

— Да нет, в Старых Атагах обосновались «вовчики» — ваххабиты, — пояснил Разин.

— Местные или пришлые?

— Арабы.

— Обычно в чеченскую банду вливалось трое-четверо «вовчиков», и «мыли» там мозги, довольно умело. И местные «чехи» становились «вовчиками», так сказать, «местного разлива». «Вся контрабанда делается в Одессе, на Малой Арнаутской!» — не выдержал я опять.

— Здесь видишь какая ситуация, — начал Сергей.

Нет, он не подражаем! Что значит у человека интеллигентская «косточка»! Манера излагать свои мысли — мягкая, доступная, внимательно выслушивает собеседника, кстати, ни разу не слышал, как ругается Серега! И вместе с тем не размазня, не «жует сопли». Приятно наблюдать за его манерой разговора. Умница! И чувствуется, что к нему здесь прислушиваются. Внимательно, а не показушно выслушивают. Знай наших!