В последнюю очередь - Анатолий Степанов Страница 54

― Санек, ты на меня не сердишься? Не сердишься, да?

― Да иди ты, знаешь куда? ― добродушно ответствовал Александр.

Костя натужно выкрикивал:

― Разбрелись все кто куда, и нет двора! А как вот так, когда, все вместе, хорошо! Держаться надо друг за друга, тогда и не утонем!

― А почему мы должны тонуть? ― недоумевал Виллен.

― Потому что мы тяжелее воды, ― объяснил Роман.

Расставаясь, хлопали друг друга по бицепсам.

― Ты на меня не сердишься? ― в последний раз спросил Алик у Александра, который в ответ улыбнулся. Алик понял, что прощен и сказал: Мы с Вилленом пойдем?

Виллен жил в Шебашевском, и им было по пути. Они ушли.

― Пойду и я, ― решил Костя, ― завтра мне в первую смену.

На проезжей асфальтированной части Малокоптевского Александр и Роман остались вдвоем.

― Что делать будем, Саня? ― спросил Рома.

― Не знаю.

― Сережка сегодня с фотками по основным свидетелям прошелся. Твердо опознать Стручка никто не смог. Ну, найдем мы его, ну, возьмем мы его. Он в отказку от всего будет играть. Небось по хазам натаскали. И будем мы все гоняться неизвестно за кем, как собака за собственным хвостом.

― Что вы с Серегой предлагаете?

― Оформлять Колхозника и закрывать дело.

― Рубить концы?

― Мы свое отработали, убийца найден.

― Хорошо говоришь ― "мы"!

― Тогда просто ― убийца найден.

Пришла Валя и не было в том ее вины: появлением своим в "Загородном" позвал. А сейчас вроде и не надо было ― после встречи с ребятами успокоился, расслабился, устал. И, ощущая ненужность происходящего, понимая душевное непотребство свое, был с ней внимателен, нежен, добр до слез. До ее слез.

Сам полистал бумажки из канцелярской папочки, еще полистал, останавливаясь на особо заинтересовавших местах, закрыл папочку, встал, прошелся по кабинету и спросил, не глядя на Смирнова:

― И что вы предлагаете?

― На ваше усмотрение, ― с трудом выдавил из себя еще одно непотребство Александр.

― Убийство раскрыто и я могу рапортовать начальству. ― Сам все ходил по ковру, стараясь наступать на симметричные части узоров. Спел задумчиво: ― "Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!"

― Так что же нам делать, Иван Васильевич?

Сам наконец посмотрел на Александра и сказал совсем о другом:

― А ведь справились мы, Саша, справились! Вернули покой Москве. Когда они к нам явились, а имя им ― легион ей-богу, страшно стало! Но, как говорится, глаза страшатся, руки делают. Сделали наши ручки, сделали! Ну, согласись!

― Так ведь то шпана была. Она количеством брала.

Сам заржал, как стоялый конь. Александр глянул на него вопросительно.

― Сынок мой, поэт хренов, все один стишок гундосит последнее время беспрерывно. Свой ли, чужой ― не ведаю:

Наивное трюкачество

Стараться ради качества.

Нам более приличиствует

Бороться за количество.

― Гимн нашей отчетности, ― мрачно изрек Александр.

― А ты что ― против отчетности? Насколько я понимаю, ты пришел ко мне, чтобы закрыть дело и чтобы в твоей отчетности полный ажур был.

― И в вашей.

― Не хами начальству. Впрочем, и в моей тоже. Концов рубить много придется?

― Достаточно.

― Давай по порядку.

― Убийство по решению правила. Кто инициатор толковища, тот, по сути дела, и сообщник преступления, соучастник убийства. Колхозник только тупой исполнитель.

― У тебя же по этому правилу ни черта нет. Одна, брат, теория. Давай дальше.

― Правило собиралось явно по меховому делу. Когда его разматывали, совсем забыли про исчезнувшие контейнеры, удовлетворились найденным, а из-за этого немалого остатка могут быть отнюдь не малые, выходящие на чистую уголовщину, преступления.

― Достаточно убедительная гипотеза. Но гипотеза! Еще что?

― Существование неизвестного лица, разработавшего операцию со складом, объединившего всю эту разношерстную компанию и, по всей видимости, обладающего не найденными нами ценностями.

― Так сказать, профессор Мориарти. Это из Шерлока Холмса, Саша.

― Если бы, Иван Васильевич.

― Теперь предполагаемые выходы на связи.

― Стручок.

― Ноль. И ты сам знаешь, что ноль.

― Одноделец Васин.

― Шестерка, которую при таком повороте событий не задействуют никогда.

― Шофер грузовика Арнольд Шульгин.

― Или знает все, или ничего. Девяносто девять шансов из ста, что был тогда использован втемную и не знает ничего. Третий ноль, Саша. Два ноля это сортир, а три... Прямо уж и не знаю, как назвать все это.

― Значит, будем рубить концы? ― догадался Смирнов. ― Нам было поручено расследовать убийство в Тимирязевском лесу. Выяснили, что сводя свои счеты, один амнистированный уголовник застрелил другого амнистированного уголовника. В конце концов, убийца был обнаружен. Следовательно, мы исполнили, и добросовестно исполнили свои обязанности.

― А вдруг опять стрелять начнут?

― Из чего? Среди них бродил только один ствол.

― Будет охота, найдут, из чего стрелять.

― Начнут стрелять ― станем искать стрелявших. Что еще у тебя, Смирнов?

― Кто перевернул труп?

Сам разозлился. Подошел к своему столу, к креслу, но не сел, стоял, упершись руками в зеленое сукно. Постоял, подрожал ноздрями.

― Кто-то перевернул труп! Труп! А живого человека превратил в труп Николай Самсонов, по кличке Колхозник. Вот он-то и пойдет в суд. Вы свободны.

Смирнов вернулся к своим.

― Как дела? ― осторожно спросил Ларионов.

― Оформляйте все для передачи в прокуратуру.

― Гора с плеч! ― Казарян рухнул на стул, показывая, какое он испытывает облегчение.

Смирнов сказал:

― Пойдем ко мне.

...В его кабинете уселись на привычные места. Смирнов погладил рукой пустой стол, признался: