Оборотни тоже смертны  - Алексей Щербаков Страница 5

– Товарищ Мельников, – спросил Сухих, – а вы не интересовались, что это за партизаны? Тут ведь могут быть и какие-нибудь националисты… Белорусские или польские…

– Интересовался, товарищ старший лейтенант. То есть про националистов мне в голову не пришло, я никогда с такими отрядами не сталкивался. На востоке все белорусские националисты служат в полицаях. Да и немного их там… А вот мысль о том, что, может, это какие-нибудь «зеленщики» ^[10], – возникла. От этих-то всего можно ожидать. Так ведь нет. Говорят, у них на шапках красные ленты, на груди красные ленты. «Зеленщики» их на себя не вешают. Но ведь сейчас, после Сталинграда, многие поднялись, кто раньше отсиживался. А дураков-то хватает…

– Ладно, про это у нас все равно сведений мало, – подвел итог Аганбеков. – Для заготовителей есть что-то?

– Так точно. Деревня в пятнадцати километрах отсюда, на этом берегу. Гарнизон – семь полицаев, городские, с Новогрудка. В последнее время каждый день напиваются самогоном. Староста – местный. При поляках был по тамошним меркам довольно зажиточным. Но не то, чтобы кулак. Когда в тридцать девятом пришли наши, он одним из первых вступил в колхоз, выбился в передовики. В общем, был вполне за советскую власть. При немцах, как говорят местные жители, сам напросился в старосты. На фрицев работает добросовестно, да и, судя по всему, себя тоже не забывает. Неоднократно его видали в Мостах на рынке – он торговал продуктами. А тут у народа лишних продуктов немного. Я думаю, товарищ командир, надо его сегодня брать. Трое полицаев в соседнюю деревню должны поехать на какую-то пьянку.

– Будем брать, – заключил Аганбеков и повернулся: – Жихаревича сюда быстро!

Вскоре прибежал немолодой человек в штатском пальто и в немецких сапогах.

– Собирайте команду и двигайтесь. Мельников для вас нашел объект.

– Только вот, товарищ командир, у меня двое выбыли. Малькевич больной лежит, сильно простудился во время рейда, а Санин ногу на переходе подвернул, растяпа. Кого прикажете взять?

Тут вдруг вмешался Макаров. Он вместе с разведчиками удалился на почтительное расстояние, дабы не слушать речи начальства, но последние переговоры шли уже достаточно громко. Он обратился к особисту:

– Товарищ старший лейтенант, разрешите мне идти с ними! А то – что я бездельничаю? А обратно в штаб, я слышал, вы все равно с людьми из отряда поедете. Да и мне надо начать осматриваться. Для меня ведь все эти партизанские дела – темный лес… Каким я вам буду помощником, если ничего в местных условиях не понимаю?

– Я не возражаю, но вот командир, к нему и обращайся.

Старшина повторил свою просьбу.

– Мельников, возьмешь старшину?

Разведчик поглядел на бойца с симпатией. Видимо, резкий парень ему понравился.

– Возьму. Только ты, браток, автоматом по дороге не очень махай. Тут у нас дело тонкое, твой выстрел должен быть вторым…

Как отметил про себя Сухих, не такой уж Мельников и авантюрист… Чтобы за двое суток набрать в совершенно незнакомом месте столько ценной информации, человек должен обладать не только храбростью, но и мозгами…

* * *

Выступление было назначено на вечер, так что партизаны успели с толком пообедать. Пока суд да дело, Сергей Мельников, как-то мигом скорешившийся со старшиной (которого, как оказалось, звали Григорием, и был он ленинградцем), прояснил ему суть предстоящего похода. Разведчик рассказал, что они отправляются с командой, которую в отряде называли заготовителями. В их задачу входило добывать для отряда продовольствие и одежду. К армейской службе снабжения это имело очень отдаленное отношение. Аганбеков очень не любил брать продукты у жителей, справедливо полагая, что это не добавляет партизанам популярности; потому-то его и взбесило так сильно сообщение насчет мельницы. Ведь главное оружие партизана – это поддержка населения. Тем более что и брать-то было особо нечего. Поэтому заготовители и искали разные источники снабжения. Немецкие склады, которые плохо охранялись. Или, как сейчас, различных немецких приспешников, которых не грех и потрясти. А в этом-то районе они пока что были чужаками, которые не прославились ничем – ни плохим, ни хорошим. Между тем партизан не будет пользоваться уважением только потому, что он партизан.

– Знаешь, сколько в сорок первом на этом народу погорело? И ведь неплохие были ребята, да глупые. Привыкли, что за ними стоит вся советская власть. А тут не стоит никто. Вот, к примеру, придут немцы в деревню: где партизаны? А что тем скрывать, если эти партизаны пришли, отняли все продукты, да еще самогонкой упились? Вот так и гибли люди… А были те, кто еще глупее поступал. Кто силком людей зачислял в отряды.

– А что тут такого, – не понял Макаров, – в армию-то людей призывают? И ведь тоже далеко не все идут с песнями.

– Да уж знаем про то, что не все с песнями, – вмешался подошедший Жихаревич. – Я в сорок первом был в истребительном отряде ^[11], на дезертиров мы нагляделись. Но ты вот о чем подумай. Если из армейской части один шкурник сбежит – неприятно, но все же беда небольшая. Если какая гнида даже к врагу переметнется – много ли он сможет фрицам рассказать? А в лесу один такой предатель может запросто погубить весь отряд. Вот прошлой зимой было дело… Я тогда был не у Аганбекова, а в другом отряде. Так вот, сбежала у нас одна падла и, чтобы шкуру свою спасти и выслужиться, выдала фрицам все наши тайники с продовольствием. А мы на это продовольствие сильно рассчитывали. И что? Зима, жрать нечего. Пришлось нам, чтобы не протянуть ноги с голоду, разбегаться в разные стороны мелкими кучками. Вот так. Был отряд – и не стало его. А ведь могло быть и хуже…

* * *

Двинулись часов в пять вечера. Вместе с Мельниковым и Макаровым на дело шло семь человек плюс подвода. Как успел заметить старшина, в повозке кроме большого количества пустых мешков лежали ручной пулемет MG-34 и коробка с лентами. Да и заготовители были увешаны оружием.

– Что, серьезное дело будет? – спросил Григорий.

– На этот раз вряд ли. Но мало ли что… Бывает ведь по-разному. А тут места чужие…

Некоторое время отряд шел сосновым лесом, затем вышли на заросшую кустами просеку. Вскоре местность понизилась, под ногами зачавкало, справа между чахлыми деревьями мелькнула неширокая река. По сырому мелколесью двигались примерно с час. Наконец шедший впереди Мельников поднял руку. Впереди за небольшим лугом виднелась деревня.

– Петька, мы с тобой двинем, глянем, что там и как, – распорядился он.