На "Ишаках" и "МиГах"! 16-й гвардейский в начале войны - Викентий Карпович Страница 40

26 июля полк продолжал вести воздушную разведку войск противника в двух районах: Слободка — Кодыма — Ольгополь и Балта — Бритовка — Песчанка. Звено «ишачков» в составе Сергея Коннова, Фаруха Косумова и Ивана Деньгуба — наших сержантов, вышло на сопровождение семерки «чаек» 299-го ШАП для штурмового удара по колоннам войск противника в районе Дубоссар. При подходе к цели были встречены сильным зенитно-пулеметным огнем. «Чайки» обрушили свой бомбовый удар по автотранспорту и пулеметным огнем подавляли зенитные точки.

В районе Дубоссар группа «чаек» 55-го ИАП нанесла повторный удар по вражеским колоннам и зенитной артиллерии. Младший лейтенант Григорий Речкалов при обстреле с земли получил ранение в ногу и был отправлен в госпиталь. Самолеты Косумова, Дроздова и Крейнина были изрешечены пулевыми и осколочными пробоинами, однако летчики благополучно произвели посадку на своем аэродроме.

Звено «мигов» Валентина Фигичева в составе летчиков Лукашевича и Комлева, прикрывая с воздуха Котовск, на высоте 1500 метров встретило группу «юнкерсов», которых всем звеном атаковало. Нарушив боевой порядок, бомбардировщики беспорядочно сбросили бомбы в районе Побережья, с разными курсами ушли в облака. Один «юнкерс» был атакован Фигичевым в районе Кодымы и с близкой дистанции был сбит. Второй бомбардировщик был атакован Лукашевичем в районе аэродрома Липецкое, был сбит и горящим упал в том же районе, немецкий экипаж погиб. В этот день Петром Грачевым был сбит еще один вражеский самолет — корректировщик ПЗЛ-24.

При выполнении боевого задания из района Слободки не возвратился на свой аэродром Владимир Чернов, причину потери и судьбу летчика установить не удалось.

К исходу дня 26 июля для дальнейшей боевой работы полк перебазировался на аэродром Куяльник в составе семи «мигов». Шесть «чаек» под командованием капитана Серафима Солнцева перелетели на аэродром Липецкое. Полк терял летчиков и самолеты, и это было почти все, что осталось из матчасти.

Старший лейтенант Чернов Владимир Андрианович родился в 1912 году в селе Алексеевка Базаро-Карабатского района Нижне-Волжского края. Русский. В Красной Армии с 1933 года. В 1939 году окончил Военное авиационное училище летчиков. В полк прибыл в 1940 году на должность младшего летчика, в дальнейшем был назначен адъютантом эскадрильи.

В конце июля 1941 года авиаполк вел боевую работу главным образом в районах севернее и северо-западнее городов Балта, Слободка, Кодыма, Вапнярка. Четверками и шестерками «мигов» осуществлялась разведка, звенья «чаек» наносили штурмовые удары по войскам противника. Летчики полка также сопровождали на штурмовки «чайки» 299-го ШАП, осуществляли прикрытие своих наземных войск.

27 июля в полдень аэродром Осиповка, где еще оставались наши самолеты, подвергся нападению четверки «мессершмиттов», которые спикировали и пулеметным огнем обстреляли стоянки самолетов. В этот момент из самодельной зенитной установки, которую смонтировали мастера-оружейники, по одному из «мессов» был открыт внезапный пулеметный огонь. Немецкий летчик, не выводя самолет из пикирования, врезался в землю рядом со стоянкой самолетов; другие вражеские истребители поспешили убраться с аэродрома. К сожалению, фамилия оружейника, смонтировавшего пулеметную установку, осталась неизвестной. При обстреле «мессами» штабной палатки погиб писарь полка сержант Грунин Александр Иванович.

Восьмерка «чаек», возглавляемая капитаном Солнцевым, штурмовала колонны войск противника в районе Васлуй, вела воздушный бой с группой Me-109, в котором Борис Смирнов сбил одного «мессершмитта». В третьем вылете группа «чаек» и «ишачков» штурмовала автоколонну противника в районе Лесничевка, где противник вел интенсивный зенитный огонь. Самолет сержанта Андрея Щербаченко был сильно поврежден, пилот получил ранение. После посадки Андрей был направлен в госпиталь и в полк не возвратился.

Воздушной разведкой было установлено скопление автотранспорта, боевой техники и живой силы противника в районе южнее Кодымы, там враг сосредоточивал силы для перехода в наступление. Обстановка требовала немедленных штурмовых ударов по скоплению врага, в кратчайшее время следовало задержать его выдвижение на как можно более продолжительное время.

Для выполнения этой боевой задачи были мобилизованы все исправные «ишачки» и «чайки» — всего 12 самолетов. Возглавить эту штурмовую группу было поручено комэску капитану Солнцеву. Тройка «мигов» под руководством Александра Покрышкина имела задачу прикрыть боевые действия штурмовиков. В связи с тем, что в 1-й эскадрилье почти все летчики уже пали в боях с врагом, пришлось срочно формировать сборное звено из других подразделений, поэтому в качестве ведомых в звено сопровождения вошли Николай Лукашевич и я, автор этих строк.

Это наспех собранное звено впервые шло на задание в таком составе. Ведомые не знали особенностей поведения в воздухе своего ведущего, хотя было известно, что с Александром летать непросто, да и сам он этого не скрывал.

Мы, ведомые, не были необстрелянными новичками, уже имели, как и все летчики, боевой опыт. Не один боевой вылет был у нас за плечами, мы начинали боевую работу вместе с нашим ведущим с первого дня войны, только в разных подразделениях, и каждый по-своему подходил к боевому вылету. Однако уже с самого начала нам показалось странным, что Александр ни словом не обмолвился о порядке прикрытия «чаек», о боевом порядке звена, дистанциях и интервалах ведомых, хорошо зная, что плотный боевой порядок неудобен для маневра, о порядке действий на случай встречи с вражескими истребителями и воздушного боя — словом, обо всех элементарных вещах.

Звено «мигов» следовало в плотном боевом порядке клина самолетов, Николай Лукашевич находился слева от ведущего, а я справа. Сомкнутый боевой порядок трехсамолетного звена сильно затрудняет наблюдение за воздухом: во избежание столкновения в поле зрения все время должен быть ведущий, а маневрирование в таких случаях сильно ограничено и затруднено. Казалось бы, чего проще — взять и увеличить интервалы и дистанции между самолетами, и все проблемы сразу были бы решены. Но ведомым не дано право предлагать, а ведущие, сами не испытав таких неудобств, спокойно смотрели на это. Сомкнутый боевой порядок все считали незыблемым. Так, и Александр, вылетая на задание и зная о неудобствах сомкнутого строя, не нашел нужным внести корректировку в боевой порядок. Все знали и осуждали организационную структуру звена из трех самолетов и сомкнутый боевой порядок, но ни «сверху», ни «снизу» не нашлось смельчаков изменить эту порочную практику. Только спустя некоторое время, когда во фронтовой авиации в целом произошли коренные преобразования в организационной структуре, были изменены и боевые порядки, но это произошло не ранее Кубанского воздушного сражения 1943 года.

Итак, наше звено «мигов», возглавляемое Александром Покрышкиным и следовавшее по маршруту на значительной от «чаек» высоте, было внезапно атаковано группой «мессов», которые зашли со стороны солнца строго в хвост нашей тройке. Конечно, «секрет» внезапной атаки вражеских истребителей заключался не только в том, что они использовали солнце как немаловажный фактор. Мы оказались недостаточно внимательны и осмотрительны, ведь нас встретили на маршруте полета к цели, когда меньше всего следовало ожидать нападения «мессершмиттов».