Волчье логово - Александр Омильянович Страница 40

— Я, я ждала…

— Что с тобой случилось? Ты что, серьезно заболела?

— Немного.

— Смотри, будь осторожна. У меня нет времени навестить тебя. Но завтра я позвоню. Обязательно позвоню.

Хелен напряженно ждала пароля. Напрасно! «Сердечного привета от Иорста» Штангер не передал. Он только дважды напомнил ей, что завтра обязательно позвонит, что постоянно думает о ней. Это означало, что Бауэр прибыл в Беловеж и Штангер приступил к операции.

Два следующих дня Штангер наблюдал за Бауэром и установил, что тот бывает у майора Завелли всегда по вечерам, после восьми часов. Решающую часть операции с Бауэром Штангер наметил на сегодняшний вечер. Проверил оба пистолета, приготовил иглу и нитки.

Пробило восемь часов вечера, но Бауэр во дворце не появлялся. Не было его также и в казино на ужине. «Если он уехал, то я переиграл, опоздал, и нет мне оправдания ни перед Центром, ни перед самим собой!» — думал Штангер, который вот уже два часа стоял у окна кабинета, наблюдая за входом во дворец.

— Наконец-то! Есть! — прошептал он, увидев Бауэра. Теперь Штангер мог приступать к операции.

Темные коридоры, крутые лестницы, ниши в стенах дворца — везде затаились мертвая ночная тишина и опасность. Штангер крался так же осторожно, как и тогда, когда пробирался в шифровальную комнату. Ступеньки, коридор, еще один поворот, ниша за портьерой. Остановился и прислушался. Тишина.

Проскользнул за занавеску. Куртка и шапка висели на вешалке из оленьих рогов. Штангер бритвой слегка отпорол подкладку на куртке, заложил под нее свернутые тонкие листки бумаги и схемы. Дрожа от волнения, попадая иголкой в пальцы, он спеша начал пришивать подкладку. Еще несколько стежков. Все. Наконец-то. Ничего не заметно.

Со стороны кабинета Завелли послышались шаги. Штангер сжал рукоятку пистолета и наклонился над умывальником. «Если это Бауэр, буду стрелять!» — молнией пронеслось у него в голове.

Нет, не он. Шаги удалялись и уже слышались на лестнице. Кто-то спускался па нижний этаж. Штангер перевел дыхание, покинул нишу и, никого не встретив, прошел в свой кабинет. Оглядел себя в зеркале: бледное лицо, на лбу бусинки пота.

Он вышел в парк. Постоял несколько минут, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Проветрившись, прошел в комнату дежурного офицера, чтобы позвонить Хелен.

* * *

Вечерние часы тянулись очень медленно. Хелен пробовала отвлечься и начала читать книгу, но ничего не могла понять из прочитанного. Ей казалось, что Штангер не позвонит. Часовая стрелка перешла цифру «10». Хелен погасила свет и лежала, охваченная тревожными мыслями. Десятки дел торопили ее возвратиться в Кенигсберг.

Было уже почти одиннадцать часов, когда раздался телефонный звонок. Штангер спросил о здоровье, самочувствии. Однако Хелен уже с первых слов поняла: время настало! В конце разговора Штангер вдруг добавил, будто вспомнив:

— Да, Хелен, Иорст просил передать тебе сердечный привет. Сердечный…

— А, спасибо… Спасибо. Передай ему тоже мой привет. Пока, дорогой.

Она положила трубку и стала быстро одеваться. Извлекла письмо, спрятала его в одежде, надела пальто и спустилась в холл.

Она быстро прошла улицы Жвирки и Вигуры, свернула на Варшавскую и сразу же на повороте наткнулась на жандармский патруль. Ее остановили. Фонариками осветили лицо. Она предъявила документы. Их внимательно проверили, спросили, откуда и куда идет. Хелен объяснила, что живет в гостинице «Ритца», что вышла перед сном прогуляться, так как у нее разболелась голова. Ее отпустили.

Улица была пустынна. Впереди замаячило здание почты. Вот и почтовый ящик. Достала письмо и опустила его. Спокойно вернулась в гостиницу. Ее роль в операции была закончена. На следующий день она могла ехать в Кенигсберг.

Дежурный офицер гестапо подобострастно вытянулся. Оберштурмбанфюрер СС доктор Герберт Циммерман ответил на его приветствие и вошел в свой кабинет. Сразу же явился с докладом дежурный. Шеф гестапо выслушал рапорт, составленный из донесений, полученных ночью, и приказал принести корреспонденцию. Через минуту на его столе лежала объемистая папка.

Циммерман просмотрел донесения руководителей районных служб гестапо, корреспонденции из Управления имперской безопасности, инструкции, распоряжения. Среди этих бумаг он увидел серый конверт, на котором характерным женским почерком было написано: «Господину шефу гестапо в Белостоке, Эрихкохштрассе, 15, лично».

Циммерман разрезал конверт и извлек из него лист бумаги. Письмо было написано по-польски, и он отложил его. Просмотрев оставшуюся корреспонденцию, вызвал переводчика Иогера. Когда тот вошел, подал ему отложенное письмо и приказал перевести.

Иогер прочитал:

«Глубокоуважаемый господин начальник! Я верю Вам и поэтому после долгих раздумий осмеливаюсь посвятить Вас в один секретный вопрос. Возможно, он покажется Вам пустяковым и недостойным внимания. Прошу, однако, терпеливо прочитать мое письмо до конца. Мною не руководит чувство мести, ибо оно мне чуждо.

Я хочу помочь Вам обезвредить одного скрытого врага Третьего рейха. Им является Пауль Бауэр, с которым я нахожусь в близких отношениях. Если Вам эта фамилия ничего не говорит, то я сообщаю, что Бауэр выполняет какую-то мне точно неизвестную работу в Беловеже. Иногда он пропадает там целые недели. С некоторых пор я заметила, что Бауэр ведет двойную игру. Он выставляет себя горячим приверженцем Третьего рейха, но теперь я заметила, что он имеет подозрительные контакты с людьми из так называемого бандитского движения Сопротивления и даже с бандами из пущи. Так, однажды мы шли с ним на прогулке. Дело было вечером. Из пущи к нему вышли два вооруженных человека. Бауэр попросил у меня извинения и отошел с ними в кусты. Когда он спустя продолжительное время вернулся и я спросила его, что все это значит, он сказал, что это его служебные дела. Ночью я проверила его куртку. В ее карманах оказались коммунистические листовки, какие-то бумажки, испещренные цифрами. Однажды, будучи довольно пьяным, он заявил, что только дурак может верить в победу Третьего рейха и что мудрые люди уже сегодня готовятся к другому развитию событий. Я боюсь этого человека. Возможно, этим письмом я приговорила себя к смерти. Однако я верю, что все, о чем я пишу, будет известно только Вам. Письмо по известным причинам я не подписываю. Если Вы используете его — хорошо, а если нет, то пусть Бауэр продолжает свою враждебную работу. Хайль Гитлер!»

Циммерман, попыхивая трубкой, внимательно выслушал все, что прочитал Иогер.

— Какая почта проштемпелевала конверт?

— Белостокская.

— Хорошо. Напечатайте его на машинке в нескольких экземплярах.

Иогер вышел. Час спустя переведенное и напечатанное письмо оказалось на столе Циммермана. Он вызвал в кабинет Гаусмана — начальника III отделения, Шмидта — шефа отделения разведки гестапо и Хаймбаха — начальника IV отделения. Циммерман вручил им копии письма, а когда они прочитали его, спросил: