Глаза войны - Вячеслав Миронов Страница 35

— Ручками-то особо не шебурши, — понял меня Володя. — Разведчики вязали узлы, которые только сильнее затягиваются. Веревку потом резать.

— Я думаю. Мне нужно время, — он снова поднял голову.

— Думать надо было раньше, — я был суров. — Ты солдату горло перерезал. Второго ранил, когда задерживали. Так что лимит времени исчерпан. Цейтнот.

— Либо ты с нами, либо с Аллахом. Выбирай. — Гаушкин тоже «напирал».

— Хорошо, я согласен.

Тут забежал дневальный.

— Товарищи офицеры, вас к начальнику. Обоих.

— Зови кого-нибудь из разведчиков, пусть караулят. — Я встал.

— Вспоминай, Артур, крепко вспоминай. — Володя тоже поднялся со стула.

Вошли трое разведчиков. По-прежнему в зимних маскхалатах. Только капюшоны с головы скинули.

— Кто старший? — спросил я.

— Я, — один выдвинулся вперед, — сержант Коцага.

— Значит так, сержант. Слушай меня внимательно. Вот этот гражданин — ценный свидетель. Если на нем хоть один синяк появится во время моего отсутствия, я с тебя лычки сорву и вместе с твоими яйцами приколочу у себя над рабочим столом. Ты меня понял? Я не шучу. Ты — отвечаешь за все, — я был зол. Надо же было начальнику в самый кульминационный момент собрать совещание!

Сержант смотрел на меня как на бешенного. Сглотнул слюну.

— Я понял.

— Все, располагайтесь. Что найдете — можете съесть и выпить. Спиртного нет, не старайтесь.

Пошли в кабинет к шефу. Там уже сидел командир сводного полка, незнакомые мне офицеры, наши только подтягивались. Последним ворвался командир разведчиков:

— На «блоке», что в сторону Старых Атагов, расстреляли «Жигули». В ней было двое милиционеров и трое гражданских. Попытались подкупить часовых, чтобы выпустили. Когда наши отказались, то открыли огонь. У нас легко раненный, в машине — все жмурики.

— Бля! Началось. — Командир грохнул раскрытой ладонью по столу.

— Людей на усиление я уже отправил, — доложил Калинченко.

— Садись. Говорить будем. — Мячиков указал место Андрею.

— Предлагаю пригласить с улицы начальника местного РОВД, думаю, что ему тоже будет интересно, — предложил я.

— Хорошо, — начальник согласился.

Позвали начальника РОВД. Он вошел, переполненный праведного гнева. Его прямо распирало. Как бы не лопнул.

— Мы вас потом выслушаем, а сейчас сядьте и слушайте молча. Мы дадим слово, — пресекая все его попытки заговорить, суровым тоном сказал начальник. — Можно курить.

— Значит, так, — начал наш начальник. — Ситуация такая. Телефонные звонки меня уже достали. Завтра, вернее уже сегодня, часов в десять, думаю так, прибудет сюда много проверяющих. Начиная от наших начальников, заканчивая прокурорскими и милицейскими начальниками. Из местного правительства и всяких еще. Все они почему-то уверены, что мы здесь бесчинствуем. До девяти утра нужен результат. Понадобится помощь военных. Поможете? Вас тоже будут трясти, как яблоню, — это он обратился к военным.

— Что надо делать? — командиру очень не хотелось подставляться в этих грязных политических играх.

— Сейчас и решим. У кого какие предложения?

— У меня, — я поднял руку.

— Говори, Каргатов, — шеф кивнул.

— У меня есть список милиционеров, которые поддерживают духов. Надо их задержать. И привлечь для этого тех, кто лоялен нам.

— Хорошо, согласен.

— А я не согласен! — встрял милицейский чин. — Вы проводите все операции, не согласовывая со мной.

— Сядьте! Вы ничего не знаете, или не хотите знать! — шеф был резок.

Калинченко и командир тоже покивали одобрительно.

— Также, исходя из захваченной карты, мы знаем, где проживают люди, которые готовы поддержать бандитов, у них хранится оружие дома. В случае атаки бандитов, они выступят «пятой колонной». Их тоже надо брать.

— Согласен, — сказал Мячиков.

Остальные тоже покивали головами.

— Что удалось выяснить? Ступников, начинай.

— Я допрашивал Исмаилова. Вкратце — на Чечен-Аул готовилось нападение. Когда удался побег с «фильтра», то Исмаилову Шейх-Хачукаев приказал не форсировать переход в Старые Атаги, а организовать сбор разведданных на месте. В случае штурма многие милиционеры, а также местное подполье, по словам задержанного, выступят по команде организованно, всего до двухсот человек. Со своим оружием.

— Кстати, — встрял я, — боевикам уже известны проходы в минных полях.

— О, ё-тать! — командир схватился за голову. — Что еще?

— Если немедленно не предпринять меры превентивного характера, то завтра эти самые двести человек могут устроить кровавую баню всем приезжим. Взять их в заложники, а мы будем лишь…

— Хлопать себя ушами по щекам, — не выдержал Ступников.

— Примерно так, — согласился Мячиков.

— Вот список милиционеров и подпольщиков из Чечен-Аула, которые готовили вооруженный мятеж, — я подал листок. — Самые активные обведены. Их надо брать немедленно. Обыски само собой.

— И куда их потом? — спросил командир.

— На «фильтр».

— Там и так все забито! На головы друг другу?

— Шелупонь отпустить. Остальных колонной в Чернокозово. Самых интересных — на Ханкалу, после того как сами их отработаем.

Милиционер читал список своих подчиненных, замешанных в подготовке штурма, и вытирал пот. Ступников решил «додавить» его.

— Что будете делать завтра, уважаемый? Приедут начальники, в том числе и милицейские, и что ответить-то? Под самым носом заговор. РОВД — рассадник боевиков. За такие вещи по голове не гладят.

— Так я не знал! — тот был испуган и вытирал лицо большим клетчатым платком.

— Никто не знал, но почему-то ФСБ и армия узнали это раньше, чем начальник милиции. Бардак.

— Что делать? — он испуганно смотрел на окружающих его офицеров.

— Трясти надо! — наш начальник был предельно жесток. — Принимать активное участие в задержании и нейтрализации пособников. Вы согласны? Или поддерживаете пособников?

— У нас длинные руки! — Ступников опять вставил цитату из своей любимой книги.

— Я понял, — милицейский начальник был снова настроен решительно, точно так же, как когда он вошел в кабинет. Чувствует обстановку. Интересно, а он не из бывших партработников? Уж больно у него хорошо это получается.

— Кто у вас сейчас во дворе? — Это Вадим Молодцов.

— Почти все.

— Через пять минут заводите их в здание. Всех! — Это уже командир военных. — Калинченко!