Вермахт и оккупация - Норберт Мюллер Страница 35

Сколько советских граждан стали жертвой политики террора и убийств, проводимой фашистским оккупационным режимом уже в первые месяцы войны, точно неизвестно. Однако одни лишь донесения об акциях, проведенных боевыми группами СС, дают возможность подвести ужасающие итоги. Согласно этим донесениям, общее число убитых боевыми группами А и С к середине октября 1941 г. составляло около 216 тыс. человек. В районе действий боевой группы В только лишь за октябрь было уничтожено 37 180 человек. Боевая группа Д приблизительно за этот же период сообщала об экзекуции над 31 767 коммунистами и евреями. Все это осуществлялось при поддержке, а во многих случаях и при непосредственном участии военных инстанций.

Взаимодействие подразделений СС и службы безопасности с вермахтом при осуществлении массовых преступлений по отношению к гражданскому населению уже в начальный период фашистской агрессивной войны было в определенной степени разоблачено на Нюрнбергском процессе против главных военных преступников. С тех пор историками были опубликованы и другие работы по этому вопросу. Несмотря на это, во многих источниках буржуазной историографии, особенно в ФРГ, бытуют утверждения, что военные не были посвящены в суть задач боевых групп и что они не участвовали в злодеяниях этих групп. Эта широко распространенная легенда, использованная защитниками фашистского генералитета на Нюрнбергском процессе и американскими военными трибуналами в обоих важных для установления истины последующих процессах — в процессе над боевыми группами СС (дело 9) и в процессе над главным командованием вермахта (дело 12), — является составной частью предпринятых с конца Второй мировой войны усилий реабилитировать германский милитаризм. Эта легенда в принципе воспринимается и теми историками, которые в настоящее время, прежде всего под давлением все более веских доказательств, вынуждены частично подвергать критике действия руководящих военных инстанций фашистского государства. Если использованные при этом методы в отдельных случаях различны, то основная тенденция все же состоит в том, чтобы ограничить обвинения в адрес военных тем, что они «вопреки своей совести», руководствуясь «традиционным повиновением», терпели эти акции уничтожения, причем сами они в большинстве случаев стремились обойти исполнение подобных приказов. В какие противоречия они при этом впадают, видно из книги X. Хене об СС «Орден под мертвой головой. История СС» (Гамбург, 1966–1967 гг.), которая была перепечатана на страницах журнала «Шпигель» и таким образом настоятельно рекомендована широкому кругу читателей ФРГ. Хене, который стремился к «исправлению мнения об СС», хотя бы в плане частичной реабилитации этой преступной организации, не может обойти молчанием целый ряд фактов участия военных инстанций в акциях уничтожения, проводимых специальными командами. Ссылаясь на события в Польше осенью 1939 г., он говорит, что военные вскоре поняли, какие задачи ставились перед боевыми группами, и, цитируя проект приказа Браухича «Урегулирование использования охранной полиции и службы безопасности в составе сухопутных войск», констатирует, что армия согласилась «с почти неограниченной деятельностью боевых групп», но вслед за этим утверждает, что военные не подозревали об эскалации ужаса; наоборот, они рассматривали боевые группы как «обычные разведывательные органы для борьбы с противником на фронте». Если Хене приписывает фашистским военным в этой связи «странную шизофрению», то такая оценка удивительно точно характеризует его собственную аргументацию в отношении предмета исследования.

В действительности речь идет не о том, были ли фашистские военные круги посвящены в разбойничьи задачи специальных отрядов Гиммлера или Гейдриха при нападении на СССР. В этом нет никакого сомнения, если вспомнить их предшествующую деятельность в оккупированных странах Европы в связи с договоренностью между ОКХ и Гиммлером, а также подробные инструкции, данные войскам незадолго до начала агрессии против СССР. Скорее речь идет о том, что руководящие военные инстанции фашистской Германии при всей дифференцированности поставленных задач совместно с другими фашистскими исполнительными органами с самого начала принимали всестороннее активное участие в планировании и проведении массовых убийств советского населения и, таким образом, являлись полностью интегрированным орудием власти в машине человеконенавистнической общей системы немецкого фашистского империализма.

Нельзя при этом не вспомнить варварские планы относительно Ленинграда и Москвы. В соответствии с ними оба города подлежали полному разрушению. Эта позиция Гитлера и ОКВ была подробно изложена в письме, подписанном Йодлем 7 октября 1941 г. [116]. Еще раньше различные органы нацистского государства, среди них руководящие военные инстанции, занимались планами относительно Ленинграда. В проекте донесения от 21 сентября 1941 г. Варлимонт развивал различные варианты уничтожения города и судьбы его населения. Его размышления оканчивались предложениями полностью изолировать город и обречь его жителей на голодную смерть. В следующую весну Ленинград должен был быть захвачен и сравнен с землей [117].

Эти садистские планы разрабатывались в начале ноября 1941 г. в штабе армии, осаждавшей Ленинград. В качестве «преимуществ» плана Варлимонт в первую очередь выдвигал следующее: «а) большая часть коммунистического населения России, которая находится среди жителей Ленинграда, будет истреблена; б) нам не надо будет кормить четыре миллиона человек». Отрицательным моментом, наряду с психологическим воздействием на немецких солдат, а также отрицательным пропагандистским воздействием на другие страны и на население оккупированных советских областей считалось то, что из города нельзя будет извлечь никакой пользы.

Фашистские военные круги делали, как известно, все, что было в их силах, для осуществления этих планов. Но героическое сопротивление советского народа и его вооруженных сил сорвало эти намерения.

Новая эскалация акций военных властей против гражданского населения началась с наступлением зимы и связанным с этим кризисом снабжения фашистских войск. От этого особенно пострадало население прифронтовых областей. У людей отбирали последние запасы продовольствия, зимнюю одежду. Одновременно жителей изгоняли из домов и деревень, чтобы укрыть от непогоды солдат. И эти мероприятия характеризуют жестокие действия военных властей. Например, в директивах командования 59-го армейского корпуса по ведению войны в зимних условиях говорилось следующее: «Русская зима требует необходимых средств для защиты от холода… Их без промедления следует конфисковать у страны, отбирая у населения». В подписанном бароном Вреде приказе об эвакуации 290-й пехотной дивизии говорилось: «Каждый штатский (мужчина, женщина или ребенок), который будет находиться после 11 декабря 1941 г. в каком- нибудь районе расположения дивизии, должен рассматриваться как партизан и подлежит расстрелу на месте».

В результате подобных приказов улицы и дороги тыловых районов были наводнены толпами изгнанного населения, предпринимавшего отчаянные попытки найти где-нибудь пристанище. Подобные действия дополнялись разрушениями, произведенными фашистскими войсками при отступлении зимой 1941/42 г. Их начали еще до того, как после совещания с Гитлером 21 декабря ОКВ отдало приказ об их широком применении.