Черная заря - Владимир Коротких Страница 34

Мамаджонов тоже стал читать:

— Та-чи-па.

К нему подскочил Артист.

— А ну, дай я прочитаю! — Он взял баночку, посмотрел на надпись и, заливаясь хохотом, упал на колени, повторяя: — Тачипа, Тачипа! Ой, Тачипа — любовь моя! — Потом, сев на землю, со смехом сказал, глядя снизу на Мамаджонова и Горчака: — Да вы, хлопцы, видать, земляки, с одного аула?! Тачипа! Не Тачипа, а Ма-ри-на, только прописными буквами на английском языке. Вон сбоку написано на английском — сделано в Чехословакии. Крем это для лица! На, держи, — он отдал баночку Мамаджонову.

Мамаджонов, покрутил ее в руках и подытожил:

— Побреюсь, кожа мазать надо, чтоб не сох.

— О, це гарно! Мени тоже трошечки дашь? — потер ладони Горчак.

Артист не унимался:

— Хлопцы! — Глядя на Мамаджонова и Горчака, он всплеснул руками. — Вы в зеркале свои рожи-то давно видали? Вы представляете, на что собираетесь растратить этот чудесный крем? Там же ясно написано — Марина! То есть для румяного девичьего личика — для Марины! А вам надо попроще — для Тачипы!

Смущенный Горчак тоже смеялся и приговаривал:

— Та ну бис его знае, тот ангийский. Воны шось, зараз не могли на русском надпись зробыть?

Андрей, отвлеченный от пасмурных мыслей, спросил:

— А ты, Горчак, какой язык в школе изучал?

Горчаку явно давно никто такого вопроса не задавал, а может, и вообще не задавал. Он недоуменно протянул:

— Який язык? Украинский! А на шо мени другий? С кем я буду на ем размолвляты? Да к нам на село не то шо иностранци, а участковий тильки раз в мисяц приидэ, с председателем горилки понапьются и катаются на телеге, песни во все горло спевають. Эх, нам бы гармошечку, я б зараз заспевал!

— А ты без гармошки заспевай! — подзадорил его Андрей.

— Добре! — Горчак присел на лавку, положил автомат на колени и хорошим, сильным голосом затянул украинскую песню: — Туман яром, туман долиною, туман яром. За туманом криница стояла…

Бойцы, видно, уже не раз певшие эту песню, дружно и стройно подхватили.

Андрей слов не знал, просто слушал. Когда закончили петь, Шестак попросил:

— Горчак! Давай любимую!

— Добре, добре! — Горчак снял панаму, залихватски бросил ее на лавку и бодро запел:

— Распрягайте, хлопци, коней, тай лягайте спочивать! А я выйду в сад зелений…

Андрей пел вместе с ними. Горчак, закончив песню, встал:

— Ну, я пийшов до окопу.

— Давай, молодец! — Андрей тоже поднялся. — Всем чистить оружие и пополнить патроны.

Не успел он разобрать автомат, как его позвал Шестак:

— Товарищ старший лейтенант, Птица-три на связи!

Его вызывал экипаж третьего отделения взвода, находящийся на охране злополучного перешейка дороги у кишлака.

Андрей быстро занял место в бэтээре у рации и надел шлемофон.

— Птица-три, я Птица-один, прием!

— Птица-один, я Птица-три! Над кишлаком две вертушки! Одна задымила, села у кишлака!

— Понял! Птица-три, стой на месте, выполняй задачу.

— Птица-один, я Птица-три! Вас понял! Конец связи!

Андрей сказал смотревшему в люк Шестаку:

— Объявляй тревогу!

А сам связался с Барсегяном и доложил обстановку. Барсегян приказал выдвигаться на выручку экипажу вертолета, пообещав выслать вслед подмогу.

Андрей вызвал на связь командира второго отделения и приказал прибыть к нему, оставив на позиции двоих бойцов.

Вскоре оба бэтээра, с неполными экипажами, на большой скорости уже мчались по дороге. Издали Андрей видел, как над кишлаком кружит вертолет «Ми-8» и ведет стрельбу.

Они подъехали к кишлаку, располагающемуся в лощине, у подножия горы. До них отчетливо доносились автоматные очереди. Дорога резко пошла вниз.

Андрей приказал водителю остановиться на краю спуска, чтобы сориентироваться в обстановке. От горы кишлак отделяли овраги, перед которыми протекал широкий арык, орошающий небольшие поля, тянущиеся по его краю. На значительном удалении, ближе к горе, у одного из оврагов на боку лежал вертолет с обломанными лопастями винта. Хвост вертолета валялся рядом, вероятно, отломившись при ударе о землю.

Со стороны кишлака к вертолету пытались прорваться духи. Экипаж вертолета отстреливался, что было понятно по трассирующим пулям очередей в сторону наступающих духов. Но было ясно, что духи скоро овладеют своей целью, имея численное превосходство, к тому же другая цепочка духов уже двигалась к вертолету и со стороны горы.

Второй вертолет, находившийся в воздухе, сделав боевой разворот, выпустил ракеты, пытаясь помочь товарищам. Но духи снова наступали, поднимаясь с земли, когда вертолет уходил на новый разворот для атаки.

Больше чем полминуты на размышления у Андрея не было. Единственной возможностью достичь вертолета было проскочить по окраине кишлака и, выехав на поля, добраться хотя бы до арыка, откуда до вертолета оставалось не более сотни метров. Он вышел в эфир:

— Птица-два, я Птица-один! — И, нарушая правила общения в эфире, открытым текстом дал указания командиру второго отделения: — Булавин, проскочишь вдоль крайних домов по полю. В кишлак не лезь. Отрежь духов от кишлака и пехоту в цепь, водителя за пулемет, пусть прикрывает. Я по оврагам. Давай!

Он понимал, что в том бэтээре всего семеро вместе с водителем, поскольку по двое бойцов из каждого отделения он оставил на охране позиций. В его экипаже было восемь, включая его и водителя.

БТР второго отделения выехал вперед и, быстро набирая скорость, понесся к кишлаку.

— Орешин, — Андрей повернулся к водителю. — Давай левее вдоль обрыва, к изгибу! Там тормознешь. Мамаджонов и Горчак, приготовиться к высадке. Джин! Займешь позицию и веди огонь по духам, которые со стороны гор топают. Горчак, прикрываешь Джина!

Метров через двести БТР резко затормозил. Мамаджонов и Горчак быстро выпрыгнули из десантного люка. Впереди справа начинался длинный крутой спуск в овраг. Чтобы помешать духам подойти к вертолету со стороны горы, необходимо было преодолеть овраг. На бэтээре этого сделать было невозможно, только пешком.

— Орешин, давай к спуску, насколько сможешь! Артист! Будешь прикрывать, пока мы не выберемся на противоположный край оврага, потом жмите на помощь Булавину, если сможете, проскочите левее него через арык, поближе к вертолету. Не получится, действуйте по обстановке!

Орешин подогнал БТР к самому склону и остановился. Андрей и еще три бойца быстро выпрыгнули, укрываясь за бэтээром, и побежали по склону вниз. Со стороны кишлака он уже слышал стрельбу пулеметов бэтээра Булавина.

В это время над ними прошел вертолет, заходящий для атаки. Артист стрелял по духам, прорывающимся с горы. Андрей не знал, сколько духов наступали со стороны кишлака и сколько с горы, но понимал, что в настоящем случае ему стоит рассчитывать только на внезапность и удачу. Других расчетов в создавшейся ситуации у него не было. С этим он и еще трое бойцов изо всех сил карабкались по склону оврага.