Тельняшка для киборга - Николай Рубан Страница 34

С шуршаньем и потрескиванием возникла на экране древняя заставка «Из собрания Госфильмофонда».

— Свет! — предвкушая легкую победу в споре, окликнул я дочь. — Све-та!

А вот фигушки вам, папочка, а не ответ — мы уже в наушниках, забыл? Пока я, чертыхнувшись, повернулся к экрану, титры уже прошли, фильм начался. И на экране семенил торопливой походочкой бессмертный Акакий Акакиевич. Сейчас он обернется и…

И мой ехидный хмык застрял на старте. Потому что Акакием Акакиевичем был… Леонид Быков. Я старательно поморгал, потряс головой. Не помогло. Башмачкиным по-прежнему был исполнитель ролей озорного Максима Перепелицы, бывалого вояки сержанта Святкина, бесхитростного Алешки. Быков. Леонид Федорович. Любимый мой артист кино.

Н-ни фи-га не понимаю. Где эта киношная энциклопедия? Оглядываясь на экран, я торопливо достал с полки увесистый том энциклопедического словаря кино. Двадцать лет назад достал его по невероятной везухе — дефицитнейшая вещь тогда была. Заплатил четвертак, для моего тогдашнего бюджета сумму невероятную, и то считал, что повезло — всего две цены отдал. Сейчас бы уже так не решился разориться. Так, смотрим… Ага, вот оно. «Шинель». 1960 год. Дебютная режиссерская работа Алексея Баталова. Исполнитель роли Башмачкина — Быков Роланд Анатольевич. Большой привет. Скоро буду ходить, улыбаться и воробьям фигу показывать. Ну и пусть.

Я с каким-то странным облегчением отложил энциклопедию и, глядя на экран, забыл обо всем, вновь открывая для себя давно знакомый и в то же время совершенно новый фильм. Не знаю, что бы написал об этом фильме профессиональный кинокритик, а у меня в голове вертелся только пошловатый штамп: «неожиданно яркая грань таланта исполнителя главной роли». Так оно и было. Как он играл, Боже ты мой! Не играл — жил он в этой роли, рожден был для нее, вот и все. Пусть я и не совсем объективен, но все равно…

Ролановский Башмачкин был классикой, эталонным образом русского чиновника. Как тихоновский Штирлиц — эталоном советского разведчика, как яковлевский поручик Ржевский — эталоном русского гусара. А этот Акакий Акакиевич был абсолютно живой, узнаваемый. Он не принадлежал «только» тому времени — свой он был, знакомый, встречаемый каждый день и на работе, и на улице. «Я брат твой» — толкнулась в памяти строчка из книги.

В коридоре бодро зашлепали Светкины тапки.

— Ну, что? — вид обескураженного папаши был дочке явно приятен. — Кто был прав?

— Сдаюсь, — поднял я руки. — Один ноль в твою пользу. Но можешь меня расстрелять соленым огурцом, если я что-то понимаю! Ну вот, сама посмотри, — протянул я ей энциклопедию.

— Ой, да больно нужно мне еще смотреть чего-то там! — фыркнула Светка. — Здесь-то кто? — кивнула она на экран. — Тот Быков, который летчик?

— Ну, тот!.. Но послушай!..

— Ну и все. Я выиграла. Сегодня ты посуду моешь!

— Э-э, когда это мы на посуду спорили?! — возмутился я. Увы, поздно — торжествующая Светка ускакала. Ну дите и дите, даром, что меня уже переросла.

И все же, все же… Что это за фильм? Может, кинопроба какая-нибудь? Ничего себе «кинопроба»- на полтора часа. Тогда у киношников такой роскоши не было, насколько я понимаю. Отпустят тебе на фильм определенный лимит кинопленки — и укладывайся как знаешь, на магнитную пленку тогда не снимали. Может, потому тогда актеры и играли лучше, что не всегда пленка была на лишний дубль?

Или чья-нибудь дипломная работа? Все равно в энциклопедии было бы отмечено. Да и вообще — как т а к а я роль смогла неизвестной остаться? Не спорю, Ролан Быков — талант признанный, заслуженный и все такое. И эту роль он сыграл превосходно. Но это вот… Сыграть роль так, как сыграл его однофамилец в этом непонятном фильме — это… Ну, я не знаю… И, словно наяву, увидел я лицо комэска Титаренко и услышал его устало-пьяненький голос: «А потом — можно хоть в колхоз, сады опрыскивать».

Я нервно ухватился за телефон. Ч-черт, где эта записная книжка? Ага, вот… От волнения я долго не мог набрать номер Сергея — палец нетерпеливо выскакивал из диска, не доведя нужную цифру до конца, и номер срывался.

— Алло, Сергей?

— Он самый, — не очень внятно отозвался Сергей. Кажется, он там что-то жевал.

— Это я, Волобуев, Саша. Который кассету брал, с «Шинелью», — неловко напомнил я.

— Хо-о! — обрадовано отозвался вкусным голосом Сергей — словно старый друг нашелся. Кто бы мог подумать. Но все равно приятно, черт возьми.

— Сергей, еще раз спасибо за запись, когда кассету вернуть можно?

— Да когда тебе удобно, тогда и занеси. Я на работе до семи обычно, а то и задерживаюсь. Сам-то фильм посмотрел?

— Посмотрел… Сергей, я ничего не понимаю! — взмолился я и принялся кое-как делиться с ним своими терзаниями.

— Заметил, значит… — коротко посмеялся Сергей.

— Еще бы не заметить!

— Ну и как?

— Что — «как»?

— Игра Быкова как понравилась, спрашиваю.

— Здорово! — не колеблясь, выпалил я. — Это даже словами не передать, как здорово! Только откуда, как?..

— Это в двух словах не скажешь… — Сергей, похоже, задумался. — У тебя как со временем сейчас?

— Вроде ничего срочного, есть время.

— А живешь где?

— В Свиблово.

— А я — у ВДНХ, соседи. Может, подъедешь?

— Сейчас?

— А чего? Я у метро встречу. А то по телефону толком не объяснишь.

— Ну, давай, — пожал я плечами.

— Тогда — через полчаса, о`кей?

— Договорились, — уже совершенно ничего не понимая, я положил трубку.

Ладно, схожу. Надо же разобраться, в конце концов. Хотя почему по телефону он не объяснил толком? Что там такого?

— Пап, ты уходишь? — высунула Светка нос из комнаты.

— Да, ненадолго, — я набросил куртку и начал зашнуровывать ботинки.

— А куда? — ребенок тихо изнемогал от любопытства.

— К знакомому, ты его не знаешь.

— А-га! Не успела мама уехать, как у нас тут же знакомые появились…

— Не наглейте, девушка. Я по делу.

— Что это за дела такие, на ночь глядя… — Светка принялась внимательно разглядывать потолок.

— Ничего не на ночь глядя — шесть часов только… — да что это такое — оправдываюсь я, что ли? Кажется, именно так — оправдываюсь. И от этого рассердился на себя.

— Меня не жди, ужинай сама, — я попытался сказать это строгим родительским голосом.

Дочь только хмыкнула. Когда это она меня к ужину ждала? Когда захочет, тогда и ест. И что захочет, кстати: может вообще позавчерашнюю булку прожевать, да компотом запить, а суп хоть на вечную зимовку в холодильнике устраивай.

— И не сиди за компьютером допоздна, — собрав остатки родительской, будь она неладна, строгости, наказал я.