Броневержец - Владимир Коротких Страница 30

Пожелав трудягам-гвардейцам удачи, оружейник собрал свои инструменты и ушел, а Рахимов снова пополз на четвереньках по масляным пятнам в моторный отсек, где все это время, не останавливаясь на перекур, работал Леха.

Через сутки, смертельно уставшие, с поцарапанными, ноющими от постоянного напряжения руками и разламывающимися поясницами, они упали под утро на жесткие лавки для пехоты и уснули, уткнувшись носами в шапки, съежившись и поджав от холода ноги среди разбросанных гаечных ключей и грязной промасленной ветоши.

Вся полковая техника, в том числе и машины ремроты, уже вытянулась в колонну. Полк ждал приказа на начало движения. Палаточный городок, еще вчера наполненный звуками и жизнью, был полностью разобран. О его недавнем существовании напоминали лишь прямоугольной формы площадки да тропинки, протоптанные на песке солдатскими сапогами.

Редкие небольшие костерки растянулись мерцающей цепочкой вдоль всей колонны, отражаясь в зрачках беспокойно бегавших в отдалении шакалов, привыкших за прошедший месяц к изобилию объедков с солдатского стола. Отходы пищи, за неимением штатных точек для их утилизации, вываливались в отрытую ковшом экскаватора яму в полукилометре от расположения полка и длительное время являлись местом пиршества обитателей пустыни. Накануне эту яму засыпали, и теперь, внезапно снятые с довольствия, четвероногие хозяева пустыни бегали, лихорадочно шарахаясь от света костров, и пронзали темноту изощренным воем. Люди, сидящие и лежащие у костров, не обращали на них внимания. У костров и на технике никто не спал.

Степь тонула в непроглядной ночи, скрывающей под своим огромным покрывалом бессонное волнение тысяч людей, которым остался лишь один короткий переход, бросок к тому берегу, где скоро перемешаются и спрессуются намертво в одном комке их судеб великая духовная сила с ужасающим душевным опустошением. Всего один шаг оставался этим людям к постижению того, что достанется им теперь навсегда и как награда, и как мука.

И только один бэтээр с крепко спящим внутри экипажем из двух человек стоял отдельно ото всех и был здесь пока вроде бы ни при чем, как больной, еще не успевший отойти от наркоза.

Леха проснулся от стука по броне. Он распахнул люк и выглянул наружу. Светало. У бэтээра стоял капитан Иванов. Его небритое лицо в рассветных сумерках казалось сильно постаревшим.

— Чем порадуешь, старшина?

— В основном готово. Осталось на ходу опробовать. — Леха вылез на броню, потянулся и зевнул. — Но теперь, как говорят, уже дорога покажет.

— Тогда ставь своего гвардейца в ротную колонну. Часа через два покатимся! Поспать удалось?

— Так точно, удалось. — Леха посмотрел на часы. — Четыре часа как секунда! — Он сел на башню и потер ладонями лицо. — Сейчас умоемся. — Он постучал по броне каблуком. — Подъем, Рахимов! — И снова посмотрел на Иванова: — Колодки тормозные надо развести, а то ночью чуток проехался — с большим трудом затормозил. Подносились, видать.

— Разводи и давай в колонну. Да не тяни, а то зампотех по твоему поводу весь исстрадался и меня уже заелозил!

Иванов ушел. Разводка тормозных колодок принесла кое-какой результат. Бэтээр, пусть и нехотя, с трудом, но все же стал тормозить и останавливаться в фазе, когда от давления ногой на тормозную педаль Лехины глаза уже ощутимо вылезали из орбит. Но и это в создавшейся ситуации было все же неплохо.

Леха сменил грязную техническую куртку и комбинезон на чистый бушлат и форму. Пользуясь правами старшины, он полностью переодел и Рахимова.

Они подогнали свою, в общем, восстановленную боевую машину в хвост ремроты и приступили к завтраку, расставив на носу бэтээра банки с кашей и тушенкой.

В это время колонну обходил зампотех полка. Он остановился возле их бэтээра и придирчиво осматривал народившуюся сверхштатную боевую единицу, как будто решал, насколько достойна она выдвинуться вместе с ним на почетное выполнение интернационального долга.

Леха с куском тушенки за щекой стоял смирно, испытывая внутреннее напряжение от важности момента, и, затаив дыхание, смотрел на зампотеха.

Тот остановил взгляд на проступающем на броне из-под жирной масляной грязи гвардейском знаке.

— Почему приказ не выполнил? — Он уставился на Леху. — Почему не закрасил, спрашиваю? Почему строевого номера на броне нет, как у людей?! Где знак полка, я тебя спрашиваю?! — Зампотех ткнул пальцем в стоящие рядом ремротовские машины, на дверях которых свежей белой краской были выведены номера и полковые знаки ромбовидной формы.

— Краски нет, товарищ подполковник! Допоздна работали, ночью закончили, уже темно было! Не успели! — начал оправдываться Леха.

— Не успели?! Тогда соскобли этот выпендреж! Разгильдяй! Где Иванов?! Иванов! — Зампотех покрутил головой по сторонам.

Капитан Иванов в это время стоял с другого бока бэтээра и покуривал. Услыхав свою фамилию, он даже не сдвинулся с места, не желая лишний раз оправдываться по мелочам, отлично понимая нервозность зампотеха перед предстоящим маршем.

— Бери топор и скобли! Пока командир полка не увидел! — жестикулировал перед Лехиным носом зампотех. — Давай, давай, товарищ прапорщик!

— Есть! — ответил Леха, без энтузиазма направляясь к закрепленному на броне топору.

Он медленно отстегнул от креплений топор, еще медленней забрался на бэтээр, очень надеясь, что зампотех пойдет с осмотром дальше. Но тот, видимо, решил воочию убедиться в неукоснительном исполнении своего приказа.

— Давай, давай! — стимулировал он Лехину активность.

Леха примостился на бортике и как бы между прочим посетовал, поднося лезвие топора к знаку:

— Жалко скоблить, товарищ подполковник. Машина старая, под краской, наверное, еще петроглифы сохранились…

— Чего?! Что за петроглифы?

Леха быстро осознал, что оказался в дурацкой ситуации. Зампотех не знал, что такое петроглифы, и поэтому шутки не понял, требуя объяснений. Судя по выражению его лица, после объяснения он может просто оскорбиться, решив, что этот идиот прапорщик возомнил себя умней его, отчего шутит непонятными словами, дескать, зампотех в этом отношении недоразвитый. И правильно обидится. Далеко не все обязаны знать, что такое петроглифы! За каким чертом он ляпнул? Леха молчал в надежде, что зампотех оставит тему. Но молчание в этом случае было еще хуже.

Озлобившийся зампотех нетерпеливо притопывал носком сапога. Пришлось отвечать:

— Ну-у-у, это, товарищ подполковник, рисунки такие… — начал было Леха.

— Чего?! — зампотех издевательски нервно поморщился. — Какие рисунки?! Ты че мне тут городишь?! Рисунки?! — Зампотех теперь проявлял излишнюю злобную любознательность, выходящую далеко за пределы материально-технической части. — Какие, ешь, там рисунки?! — Он хлопнул себя ладонями по бокам. — Ну, блин, везет же! Один идиот естествоиспытатель взрывпакетом баловался, другого прислали… Какие, я спрашиваю, рисунки там?! Ты что, надо мной издеваешься?! Скотина!