Желтый саквояж - Николай Дмитриев Страница 3

— Ничего ты не понимаешь, Зяма, — грустно сказала Рива. — Раньше он просто жил рядом, а теперь до войска едет…

Она подхватила стоявшую у ног сумку и вошла в кнайпу, а Зяма, который уже давно работал здесь и всё время пытался ухаживать за Ривой, услыхав о войске, сразу обрадовался и побежал следом. Догнав девушку в тёмном углу под лестницей, он принялся тискать её за бока и сбивчиво лопотать:

— Ну чего ты?.. Ну пусть приехал… Но он же гой. А я работать буду, у меня деньги будут…

— Вот когда будут, тогда и поговорим.

Вроде как в шутку Рива оттолкнула ухажёра и оценивающе глянула на него. Конечно, со своим типично еврейским носом, пейсами и розовой гузкой рта, Зяма не шёл ни в какое сравнение с Остапом, однако с чисто женской предусмотрительностью Рива терпела его приставания и потому сказала:

— Отпусти… Меня дядя ждёт.

И словно в ответ на эти слова из глубины помещения донёсся раздражённый оклик хозяина:

— Рива!.. Ты где там застряла?

— Я тут! — немедленно отозвалась девушка и ящеркой выскользнула из-под лестницы.

Владелец кнайпы Моисей Шамес, пожилой седеющий здоровяк, приходившийся девушке родным дядей, стоя за шинквасом [19], перетирал стаканы и встретил племянницу ласковым укором:

— Что, снова тот шлимазл [20]приставал?

— Ну, — подтвердила Рива и изящным жестом откинула с лица выбившуюся из причёски густую прядь тёмных волос.

— А ты что, думаешь в окно не видно, с кем ты приехала? — весело подмигнул Риве дядя. — Кстати, чего это твой гимназист опять в город наладился?

— Он, дядя, уже студент политехники, и не мой совсем, — вздохнула Рива. — А в город приехал оттого, что теперь до войска вступать собирается…

— М-да, до войска… — Дядя звякнул о шинквас очередной кружкой. — Ну, дай бог, офицером станет…

— Офицером? — вскинулась Рива. — А я… Я кто? Обычная жидовка из кнайпы! И потому всякий Зяма, у которого ничего нет, кроме пейсов, позволяет себе лапать меня при каждом удобном случае, а ты, дядечка только косишься по сторонам, чтоб никто ничего не сказал и не подумал!

— Тихо ты! Тихо… — замахал на неё полотенцем Мендель. — Всё будет хорошо. Я тебе обещаю…

Внезапно Шамес оборвал в самом начале свой коронный монолог и заглянул в полуоткрытую форточку. За окном пронеслось несколько автомобилей, где кроме пассажиров виднелись наваленные кучей чемоданы, а чуть позже следом прогрохотал военный грузовик в сопровождении уланского патруля.

— Так, похоже, эти уже из-под самой Варшавы, — протянул Шамес и повернулся к Риве: — Деточка, запомни: красота — это капитал и не для какого-то там мамзера [21]. Однако сейчас такое время, что нам следует сидеть тихо…

* * *

Главная улица была сплошь забита транспортом, и Дмитру пришлось долго петлять проулками, прежде чем они добрались до места и заехали под деревья рядом с домом военного присутствия. Едва бестарка остановилась, как Остап поспешно спрыгнул с воза, наскоро отряхнулся и, оставив брата обиходить коней, заторопился к крыльцу воинской канцелярии.

По улице, рядом с домом, один за другим неслись грузовики вперемежку с легковушками, в то время как внутри канцелярии ни возле открытых нараспашку дверей, ни в помещениях, где там и сям валялись разбросанные бумаги, похоже, не было никого.

Впрочем, в той комнате, куда надо было явиться Остапу, кто-то был. Человек стоял у окна, спиной к двери и повернулся только после того, как Остап, чтобы обратить на себя внимание, вежливо кашлянул. Как оказалось, это был офицер, майор, который, увидев мнущегося у порога Остапа, удивлённо спросил:

— В чём дело, молодой человек?

— Я извиняюсь, пан майор, — несколько стушевался Остап, но преодолев смущение, пояснил: — Я студент, хочу идти охотником…

— Это делает вам честь, пан студент, — майор оценивающе посмотрел на Остапа и закончил: — Однако обстоятельства изменились, и я ничем не могу помочь вам.

— Я не прошу пана майора помочь мне, — вскинулся Остап. — Я знаю, что студенты могут вступить до подхорунжовки.

— Да, это так, — согласился майор. — Но, как вы, наверное, понимаете, события развиваются так быстро, что времени на ваше обучение просто нет.

Майор немного помолчал, о чём-то раздумывая, а потом спросил:

— Скажите, вы сколько курсов окончили?

— Я только в этом году закончил гимназию и поступил на первый, до политехники.

— На первый… Жаль, если бы вы были хотя бы на третьем… — Майор ещё раз внимательно посмотрел на Остапа и вдруг спросил: — Простите, но мне кажется, что вы вступили до политехники, скажем, несколько позднее, чем другие?

— У меня был перерыв в обучении… — Остап запнулся и пояснил: — Из-за материальных обстоятельств.

— Понимаю, понимаю… — Майор немного помолчал, подумал и твёрдо закончил: — Нет, пан студент, возвращайтесь домой, я вам ничего предложить не могу.

— Но я же иду охотником! — вскинулся Остап. — Надеюсь, какая-нибудь винтовка для меня найдётся!

— Винтовки, конечно, есть… — На лице майора возникло странное выражение. — Но и люди, владеющие оружием лучше вас, тоже есть. Не обижайтесь на меня, пан студент. Я ценю ваше мужество и преданность, но, я повторяю, обстоятельства…

Не вдаваясь в пояснения, майор развёл руками, и Остап понял, что надо уходить. Оказавшись на улице, он завалился в бестарку и сердито кинул Дмитру:

— Погнали, я скажу куда…

Теперь они ехали по предместью довольно долго, пока Остап не приказал остановиться у неприметного дома, входная дверь которого выходила просто на тротуар. Здесь Остап вылез из бестарки, без стука зашёл в дверь и очутился в полутёмной комнатке, где его встретил крепкий мужик.

Они поприветствовали друг друга, и Остап доложил:

— Друже Смерека, ничего не вышло. Меня не взяли, майор, который там был, сказал, уже поздно.

— Ничего, мы и сами тебя подучим, — махнул рукой Смерека. — Всё равно кругом полный разгордияш. Поляки бегут, кто куда. Так что, друже, считай, дождались!

Смерека подошёл к Остапу, и они, понимая друг друга без слов, крепко пожали руки…

* * *

Поручик Ковальский сидел за столом и старательно надписывал адрес. Окончив, он тщательно заклеил конверт и повернулся к торчавшему у окна поручику Зенеку.

— Вот незадача, считай рядом, а вырваться к сестре не могу. Придётся-таки почтой. А всё через тот чёртов груз. — Ковальский раздражённо кивнул на стоявший рядом с кроватью жёлтый саквояж. — Другие воюют, а мы сидим тут, как привязанные…