По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин Страница 3

Веселенькое утро, нечего сказать. Теперь поди-ка объясни, что ты не верблюд. Попрощавшись с генералом, я забрал на узле связи телеграмму и поспешил в корпункт. Подходя к кабинету, услышал, как разрывается телефон. Звонки частые-частые. Междугородка!

Сняв трубку, сразу узнал голос полковника Косарева — заместителя редактора отдела военно-политической информации.

— Николай, что за заметку ты прислал о беженцах!? — Косарев говорил возбужденно. — Ты хоть знаешь, что ЦТ сегодня трижды извинялось перед руководством Чечено-Ингушетии за твою информацию? Какой к черту палаточный городок возвели беженцы в Грозном? Ты его видел? Какие милиционеры выселяют русских из квартир? Что ты там выдумываешь?

Как можно спокойнее объяснил Косареву, откуда взял информацию.

Может, пора и погоны снимать?

Настроение — ни к черту. Все валилось из рук. И вдруг звонок. Я снял трубку.

— Полковник Гончаренко, — представился звонивший, — помощник Бакатина — министра внутренних дел.

Началось!

— Слушаю вас, — взволнованно сказал я.

— Николай Сергеевич, —продолжал полковник, — министра внутренних дел заинтересовала заметка в «Красной звезде» о ситуации в Грозном. От кого, если не секрет, поступила первичная информация?

— От майора Алексеева, — у меня екнуло сердце, — из республиканского военкомата...

Через некоторое время снова звонок из Москвы. На сей раз звонил начальник отдела корреспондентской сети «Красной звезды» полковник Михаил Михайлович Лишний. К этому моменту я знал точно: палаточный городок был, как было и то, что по квартирам русских в Грозном продолжали ходить националисты в милицейской форме и принуждали людей покидать жилища.

— Николай Сергеевич, ситуация вокруг тебя обостряется, — в трубке я услышал тяжелый вздох шефа. — Сегодня главного редактора вызывали в ГлавПУР [1]и потребовали наказать тебя, вплоть до отстранения от должности.

Оказывается, председатель Верховного Совета ЧИ АССР Зав-гаев направил телеграммы в адрес президента СССР Горбачева и министра обороны Язова, в которых с возмущением сообщал, что «Красная звезда» разжигает в Чечено-Ингушетии межнациональную рознь. Уж больно ему хотелось, чтобы его чиновничий мундир был чист. В тот же день на Старую площадь в Москве вежливо пригласили прибыть начальника Главного политического управления Вооруженных Сил СССР генерал-полковника Николая Ивановича Шлягу, где по нему изрядно «потоптались», после чего впавший в панику генерал, вызвав к себе главного редактора «Красной звезды», потребовал строгого наказания сотрудника, готовившего информацию к печати.

Ну и дела! Невеселая перспектива передо мной рисовалась. Я растерянно произнес:

— Михаил Михайлович, может, пора уже и погоны снимать?

— Что тебе сказать, Николай, — посочувствовал шеф. — Ситуация действительно серьезная. Но отчаиваться, думаю, рано. Главный редактор за тебя, я — тоже.

Я молчал. На душе кошки скребли.

— Да, вот еще что, — продолжал Лишний. — Тут на днях на меня выходила собкор одной из московских газет. Хочет выступить в твою защиту. Я дал ей твой служебный телефон. Терять, сам понимаешь, нечего. А хорошая публикация может пригодиться.

— Николай, — почувствовав мое настроение, попросил шеф, — главное — не сломайся.

— Постараюсь, — вымолвил я.

Вот так помогла...

В тот же вечер в корпункт позвонила собкор «Московских новостей» по Северному Кавказу Людмила Леонтьева.

— Николай Сергеевич, — без предисловий начала она, — слышала о ваших неприятностях. Хочу попытаться вам помочь. Расскажите, пожалуйста, как все случилось?

Поверив в ее искренность, я во всех подробностях поведал о своих злоключениях. В общем, доверился. Через какое-то время заглянул в штаб округа к Назарову. Поинтересовался, как дела.

— Как сажа бела, — усмехнулся тот. — Вчера из Грозного звонил Дима Алексеев. Давят там на него со всех сторон. В военкомат приходили старейшины: зачем, говорят, пишешь неправду? А в республиканском комитете компартии прямо сказали: из Грозного тебе лучше исчезнуть, и чем быстрее, тем лучше — иначе не ручаемся за твою безопасность. Жаль парня. В общем, влипли вы с ним, что называется, по самое не хочу. Видно, правда ваша кое-кому поперек горла стала.

Попрощавшись с Назаровым, я направился к выходу. В коридоре окликнул дежурный офицер:

— Товарищ подполковник, зайдите, пожалуйста, к начальнику политуправления.

Все, приехали. Осталось еще получить взыскание по партийной линии, и тогда полный ажур.

Генерал-лейтенант Сеин встретил меня, как всегда, с улыбкой.

— Что, попал в переделку? — съязвил он.

— Это уж точно, Владимир Иванович.

Мне, конечно, было не до шуток. Но я все же пытался не терять себя.

— Сегодня утром звонил Николай Иванович Шляга, — уже серьезно продолжал генерал. — Спрашивал: не слишком ли «Красная звезда» драматизирует ситуацию в Чечено-Ингушетии? А я и говорю: то, что написано в заметке, лишь капелька той страшной правды, которую все почему-то стараются скрыть. Обстановка там более чем взрывоопасная.

Я даже немного растерялся, поскольку не ожидал от начальника политуправления округа такой откровенности.

— На Северный Кавказ, — продолжал Сеин, — я прибыл из Прибалтики, где своими глазами видел, к чему приводит потворство национализму. А ведь Северный Кавказ посерьезней Прибалтики...

Время шло. Вроде бы вокруг заметки наступило затишье. По-видимому, наверху многие думали так, как генерал Сеин. Да и факты — неопровержимая вещь — говорили сами за себя. Как вдруг снова позвонил шеф:

— Тут в одной из московских газет, точнее, в «Московских новостях», по тебе прошлись. Заметка называется «Как рождаются слухи?». По мнению автора, они рождаются в «Красной звезде» и придумываешь их ты, посткор по Северному Кавказу. Так-то вот, Николай Сергеевич, делай выводы... Ну, в общем, работай. Удачи тебе.

Так неожиданно и весьма странно закончилась, как мне тогда казалось, эта неприятная история — с правдой и кривдой, с друзьями и лжедрузьями, с журналистской солидарностью и подлостью. Но на самом деле все только начиналось. Жизнь подтвердит неправоту тех людей, которые пытались не замечать надвигающийся вал чеченских событий. Но скольким ни в чем не повинным парням и мирным жителям чиновничьи реверансы, их лицемерие и нежелание смотреть правде в глаза, их преступная близорукость стоили жизни!

Раздоры в вайнахской республике

Вернемся, однако, к съезду народов Чечено-Ингушетии. Атмосфера на нем была неоднозначной. Звучали и здравые мысли о том, что нужно очень осторожно подходить к вопросам межнациональных отношений, и призывы к немедленному выходу из состава России, к изгнанию с земли вайнахов всех иноверцев.